«Демократы» объясняют проявления массового героизма советских людей на фронте и в тылу двумя обстоятельствами. Во-первых, гипнотическим воздействием официальной пропаганды, изо дня в день долбившей: «Эх, хорошо в стране советской жить!», а там, у империалистов, общество прогнило до сердцевины. Во-вторых, страхом репрессий со стороны власти. Но ни жертвы пропаганды, ни запуганные репрессиями вряд ли способны были совершить подвиги Александра Матросова или Зои Космодемьянской. Тем более военнопленные, попавшие во Францию, должны были бы убедиться в лживости официальной пропаганды и разочароваться в прежних идеалах. А они стали в еще большей степени советскими патриотами, подвиги которых большинству современных русских людей (особенно тому поколению, которое «выбирает пепси») покажутся невероятными, а их поведение непонятным.
Русский советский человек был человеком тоталитарным, он был не просто русским человеком, а как бы воскресшим московитом. СССР стал неким восстановлением империи Даниловичей и отрицанием империи Романовых.
Призывы «Дайте нам современную идею, способную поднять народ на подвиг возрождения Великой державы!» — либо спекуляция, либо следствие незнания истории страны. Русский человек, тоталитарный по своему самосознанию, может нормально чувствовать себя только в условиях советского строя, и без восстановления (на новом уровне) Советской власти никакая «национальная идея» ему не поможет.
Но не всё, что было в СССР, рождало поразивший Газданова тип советского человека. Никогда ни один народ не состоял из одних героев. Более того, как писал о генерале-предателе Власове один автор, «большинство людей объективно принадлежит к типу болота… Такие люди нередко бывают очень инициативными и незаурядными. И талантливыми. Но вот идейной стойкости им не хватает…». Они не совершают дурные поступки не потому, что им не позволяет совесть, а просто внешние (или иные) обстоятельства не подталкивают их на это. Вот и власовцы рассуждали так: «Большевистский эксперимент провалился. Но — жизнь продолжается, служить же надо не режиму, а России» (это — самооправдание предателей всех времён и народов — М.М.Саяпин).
А.А.Зиновьев, прошедший всю войну, утверждает: на одного вступавшего в Красную Армию добровольца приходилось десять таких, кто готов был уклониться от призыва или даже дезертировать. Поэтому смешно слышать, когда либералы, да и некоторые «патриоты» говорят, что войну выиграл не советский строй, а русский народ. Только Советское государство, эта гигантская машина по организации сопротивления врагу, смогла направить всю энергию народа на победу, заставляя воевать и тех, кто предпочёл бы отсиживаться дома. Величайшее русское ноу-хау, особенно ярко проявившееся именно в советский период, как раз и заключается в способности государства, руководствующегося передовой идеей, к концентрации всех материальных и духовных ресурсов на тех направлениях, где решается судьба страны и народа. Тоталитаризм — это крайняя форма всеобщей мобилизации в условиях, когда поставлены на карту само существование государства и социума. Это — сплав народа и государства.
После Великой Отечественной войны обстановка в стране и мире коренным образом изменилась, нужно было соответственно менять и идеологию, и методы руководства народным хозяйством. Но этого не произошло.
В последние годы жизни Сталина многое в СССР стало напоминать самодержавное государство. А идеологию времен «развитого социализма» можно считать лишь карикатурой. В итоге страна всё больше отставала от требований времени.
Несмотря на фантастическое усложнение общественного производства, Госплан по-прежнему пытался планировать производство всего, вплоть до дамских шляпок и канцелярских резинок. Советские идеологи оказались не на высоте задач, поставленных перед страной Историей. Страна перестала находиться на острие мирового прогресса, и это привело к загниванию правящей элиты и к потере идеи у народа, открыло дорогу к вершинам власти капитулянтам и предателям. Развал СССР в этой ситуации оказался предрешённым.
Тем более нынешняя мешанина коммунистической программы, где коммунизм и социализм уживаются с державностью и православной соборностью в духе ярых антисоветчиков, ныне покойных митрополита Иоанна (Снычева) и философа Ивана Ильина, не имеет с наследием 20-х годов ничего общего.
Ныне русские, в большинстве своём, перестав быть людьми тоталитарными, не стали и людьми либеральными, ибо это невозможно вообще, и стали людьми «ни то ни сё». Особенно разрушительно действует на человека чувство страха. А мир рынка — это по определению мир страха. Вот и в России сегодня почти половина работающих боятся потерять работу. Добавьте к этому страх за жизнь свою и своих близких вследствие роста преступности, страх лишиться жилья, что уже стало уделом сотен тысяч россиян, и прочие страхи, неведомые советским людям, и станет понятна глубина психологической катастрофы, пережитой нашим народом.
Но жизнь идет, Россия, вопреки всем кликушеским предсказаниям, не погибла и погибать не собирается, а значит, перед ней снова встанет задача выбора самобытного пути, и забытый ныне опыт героического периода советской истории будет востребован.
Русский народ утратил то величие, которое отличало его на протяжении веков, не вчера и даже не позавчера. В предыдущей главе была показана ошибочность принятого ранее мнения, будто Россия ведёт свое начало от Византии, то есть Греции, а Западная Европа — от Древнего Рима. В действительности именно Россия — наследница Рима, а Запад имеет своей духовной родиной Грецию.
Когда русские увидели в Золотой Орде образец государства, это привело к тому, что Россия все больше приобретала черты державы имперского, римского типа. Русские основали самую обширную державу в мире, сам наш язык (единственный из всех славянских) приобрел отчетливый привкус латыни. Не случайно политолог Александр Дугин называет русских «евразийскими римлянами».
Уже упоминавшийся ранее маркиз де Кюстин сказал о нас (думая этим нас оскорбить, а на деле сделал комплимент): «Русские — как римляне, они ничего сами не изобрели, но всё усовершенствовали». Что ж, с этим можно согласиться. Все формы русской культуры Нового времени построены по европейским образцам, но попробуйте сопоставить те западные образцы и русские «подражания» (роман «Война и мир», оперы «Евгений Онегин» и «Пиковая дама», балет «Лебединое озеро» и т. п.)! Даже знаменитая римская триада достойных гражданина занятий — «земледелие, война и управление государством» — чуть ли не тождественная негласным установкам КПСС, если только заменить «земледелие» на более общее «материальное производство». Вот этот-то феномен «рокировки» Новой Греции и Нового Рима и не был осмыслен историками. А между тем он позволяет лучше понять загадочное пристрастие русских к наименованию своего Отечества «Третьим Римом».
«Грецизация» нашей Церкви началась лишь при Романовых, в XVII веке. Но сегодня мы поняли: в России все другое, чем на Западе. Главное различие всё же — в народных характерах. Европейцы внешне любезны, мы, с их точки зрения, грубы, а на деле грубоваты, то есть, суровы и даже жестоки. В этом проявляется обратная сторона нашего положительного качества — полной преданности идее, в которой мы видим воплощение правды и справедливости, и готовности принести на алтарь Победы и свою жизнь, и жизнь близких. Именно эти качества помогли нам выиграть минувшую войну с Германией (то есть с объединенной Европой) — вспомним хотя бы знаменитый приказ: «Ни шагу назад!». Русский знает, что все мы умрем (это знание и отличает человека от животного), так что не стоит цепляться за жизнь, дрожать за свою шкуру. А надо жить достойно, как говорил Н. А. Островский, так, чтобы «не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы», тогда как Запад погружен в сибаритские поиски максимального комфорта и, главное, максимальной гарантии безопасности жизни индивида. Не потому ли мы в нашей истории часто разбрасывались жизнями соотечественников так, что со стороны могло создаться впечатление какой-то огромной кровавой игры на просторах России. Не случайно уничтожение русского характера началось именно с разоблачения «преступлений сталинского режима», «сталинских репрессий», под которые часто подводятся незримые битвы Второй Гражданской войны, а она, как и всякая война, была связана с жертвами. А духовно сломленных людей Хрущев и Горбачев могли брать, что называется, голыми руками, ибо те, кто жил, терпеливо ожидая, когда «придет дядя» или «приедет барин», не способны на сопротивление навязываемому им западному жизнепониманию, при кажущейся мягкости крайне агрессивному. Ибо оно основано на веками выработанной надменности человека, который может жить в пошлом и скучном мирке, но быть убежденным в том, что только он и ему подобные свободны, а все остальные — рабы.