- Будем, - раздался второй голос, - Преподавателей у нас не хватает, девушка предмет знает, единственное, чего я боюсь, не будет ли она с минутками пропаганды здесь выступать? Можно подумать, нам своих пропагандистов мало.
- Этот вопрос просто решается, понаблюдаем, если начнет не те речи говорить – сразу предложим на выход пройти, - сказал Иваницкий, открыл дверь в коридор и сказал, - Мадемуазель, входите.
София вошла в помещение кафедры.
- Мы согласны вас без этого свидетельства взять на работу. Уже приказ о приеме напечатали, распишитесь вот здесь, - сказал Иваницкий.
София потянулась за ручкой, как вдруг рукав платья оголил запястье.
- Мадемуазель, а что у вас с руками? – изумился профессор.
- Несчастный случай на фабрике, производственная травма, машинное масло попало в рану, шрам никак не сходит, - ответила София.
- Хорошо, распишитесь вот здесь, - сказал профессор.
София расписалась в приказе и вышла. Девушка решила чуть задержаться у двери, чтобы послушать, что о ней будут говорить дальше.
- Ну вот и доказательство моих слов, - сказал Иваницкий, - Она на каторге побывала, видел руку? Но ты внимания на этом не акцентируй, у каждого из нас свой скелет в шкафу есть.
«Хотя бы люди адекватные попались», - подумала София и пошла домой.
Перед входом в университет София вдруг увидела знакомое лицо – того солдата, который ее в госпитале угостил самокруткой.
- Добрый день, барышня, - сказал он, - Помните меня?
- Помню, - ответила София, - Как ваше здоровье?
- Более-менее, - ответил он, - Мы с вами до сих пор не знакомы, давайте исправим эту неловкость. Меня зовут Василий.
- С… Арина Игнатьевна Лучникова, - София не сразу вспомнила свое новое имя, - Просто меня обычно солнышком называют, вот я и чуть ли ни сказала «солнышко». А вы на войне ранены были? Солдат?
- Как же вы официально, прямо по имени-отчеству, - ответил Василий, - Нет, я не солдат, просто был не очень удачный у нас опыт на кафедре, установка взорвалась, что-то вроде контузии было, лечился в госпитале. А вы, получается, прямо на войне были?
- Мне совершенно не хочется вспоминать, из-за чего я попала в госпиталь, уж простите, - ответила София, - Вы, наверное, технику безопасности не соблюдали? Зря… В следующий раз я вам все сама покажу, как нужно работать в лаборатории, чтобы самому не пострадать. Я ведь на вашу кафедру, кстати, устроилась.
- Да вы что, - сказал Василий, - Странно получается, медсестра, с выдающимися знаниями по химии, иначе бы вас никто не взял сюда на работу. Скажите честно, вы ведь не на войне были ранены?
- На войне с самодержавием, - не подумав, сказала София.
- В каком смысле? – удивился Василий. Вдруг он понял, что вопросы становятся все откровеннее, и сказал, - Хотя да, понимаю, вопросы уж слишком личные.
«Да скоро уже все всю правду узнают, нечего будет скрывать», - подумала София и сказала, - Я вижу по вашим глазам, вы хотите продолжить знакомство. Я тоже не против. Так, может быть, мы это сделаем в более подходящей атмосфере? Приглашайте меня к себе домой, посидим, поговорим искренне, продолжения банкета я не обещаю, но рассказать все о себе готова.
- Да вы что говорите, Арина Игнатьевна, - изумился Василий, - Вы что, думаете, что я вот так сразу вас в постель затащить готов? Я приличный человек, без венчания и думать об этом не желаю.
- Рановато вы о венчании говорите, - сказала София, - Мы еще друг о друге ничего не знаем, может, не стоит торопить события.
- Хорошо, - ответил Василий, - Записывайте адрес.
Вечером София шла по назначенному адресу. Девушка была готова ответить на все вопросы о себе, в принципе, если бы Василий предложил ей, могла бы и продолжить вечер более занимательно, нежели за беседой, но решила, что сама проявлять инициативу не будет. Молодой человек ей понравился, и София не хотела его спугнуть своей настойчивостью.
Разговор шел легко и непринужденно. К середине вечера София уже объявила, что она – София Львовна Собольникова, а еще рассказала, из-за чего она попала в госпиталь.
- Можете всем рассказывать, кто я такая, плевать, - ответила София, - Второй раз расстреливать не поведут, а что касается работы, выгонят – пусть выгоняют, плевать.
Василий сидел в полном шоке и не знал, о чем можно говорить дальше.
- Как вам погода, Арина Игнатьевна? – наконец, выдавил он.
- Хорошая, - ответила София, - Не хотите ли даму до дома проводить? Или единственное, куда вы согласны меня проводить, так это в полицию?
- Вы уже собираетесь? – сказал Василий, - Может, еще чаю попьем, о чем-нибудь другом поговорим?
- С удовольствием, - ответила София.
Через пару часов, вернувшись домой, София думала о том, что Василий – очень приятный собеседник, что было бы неплохо с ним и дальше продолжать отношения, а тот факт, что он решил никому не говорить то, что узнал недавно, характеризует его очень положительно.
«Вот бы замуж мне выйти», - начала мечтать София, - «Белое платье, фата, венчание… Он явно в церковь захочет пойти да и мне бы тоже этого очень хотелось… Но, учитывая тот факт, что он вообще без прошлого, в свои 25 лет не был еще женат, а я разведенка с тремя прицепами и судимая по политическим и по уголовной статье, он имеет полное право послать меня далеко-далеко… Такое чувство, что это такой же светлый человек, каким был мой Ваня, и, возможно, если бы ни все это, я была бы ему неплохой парой».
========== Невеселое лето ==========
11 июня София наконец-то решила, что ей нужно открыться некоторым людям, чтобы они могли знать правду. Для начала девушка решила сходить к Бирюковым, которые считали ее умершей и явно переживали по этому поводу.
Мария Викторовна сидела у окна и читала книгу. Вдруг она случайно бросила взгляд в окно и сказала:
- Соня идет, видать, душа так и не успокоилась, будет теперь к нам ходить, - сказала она, - Надо было все-таки сходить в церковь, договориться о заочном отпевании.
Георгий Сергеевич выглянул в окно, но никого уже не увидел – София вошла во двор. Вдруг раздался звонок в дверь, и уже ему пришлось заволноваться – кто пришел?
- Это Соня пришла, - сказала девушка.
- Мадемуазель, ваши шутки неуместны, Соня нам как дочь была, - ответил Георгий Сергеевич.
- Откройте дверь, поговорим, - сказала девушка.
Георгий Сергеевич открыл дверь. На пороге стояла София.
- Да, я понимаю, вы удивились, но, может быть, разрешите в дом пройти? – сказала девушка.
София вошла в дом. Девушка увидела, что Мария Викторовна, заметив ее, перекрестилась.
- Да я это, Соня, - сказала девушка, - Мария Викторовна, если вы не верите, руку потрогайте, она теплая.
Мария Викторовна потрогала руку девушки, но все равно, никак не могла поверить в происходящее.
- Ну хотите, я платье сейчас сниму, ранение свое покажу, - предложила девушка, - Да и вот, смотрите, руки со шрамами на запястьях, - София задрала рукав платья и показала свою особую примету.
- Не надо, Сонечка, я верю, - сказала Мария Викторовна и заплакала, - Вот знаешь, когда ты в Неве тонула, при родах умирала, какая-то надежда у меня еще была, а в этот раз я окончательно поверила, что ты умерла.
- Соня, ты бы рассказала, что произошло на самом деле? – сказал Георгий Сергеевич, - Мне в части сказали, что все прошло без заминок, потом даже могилу твою показали.
«Все как с моим бедным тятенькой», - подумала девушка, - «Повторяет Соня полностью судьбу отца, детки бы не повторили Сонину судьбу».
- Как я уже позже все поняла, дело в том, что я была в корсете. Большинство пуль попало в пластину, а одна попала туда, где пластины не было, и прошла навылет, недалеко от сердца. Врач замечает слабый пульс, потом военный меня перетаскивает в какую-то кладовку, перевязывает, дает спирт и отправляет на все четыре стороны. Я на автомате иду в лазарет Смольного, откуда местный врач меня перевозит в госпиталь. Там операция, три недели в палате, потом я вышла оттуда. Первый день, как я ходила по городу и как меня отвезли в госпиталь, практически не помню, все чисто интуитивно в памяти восстановила.