- Достали вы все меня с руками, - ответила София и завернула рукав платья. На запястьях оставались все такие же синие полосы, как и год назад. Ничего не менялось.
- Врач сказал, что синие полосы убрать нельзя, останутся навечно, - сказала София, - А насчет хитренькой, я даже не придала внимания тому, что в корсете была, на сто процентов была уверена, что подохну.
Девушка вздохнула и добавила:
- Свои руки покажи.
Фаина завернула рукав платья и сказала:
- Все, ничего не осталось, прошло без следа. Да и на выпускном у меня уже почти ничего не было, а с выпускного уже сколько времени прошло. А вот у тебя точно больше не сойдет, так и останется.
- Наверное, - ответила София.
- Прямо не могу, - вдруг снова начала Фаина, - Кто-то за шаль и платок три года в Сибири провел, а кто-то за все то, что натворил, ничего толком и не почувствовал и не понял.
- Я не почувствовала? – начала возмущаться София, - А у кого волосы из черных серыми стали? Кто не может носить короткий рукав, чтобы руки не были заметны?
- На голову можно платок надеть или чаем покрасить, руки замазываются кремом или пудрой, - ответила Фаина, - Зато я себе все здоровье подорвала в Сибири, не говоря уже о том, что могла придумать, как провести эти три года поинтереснее.
- А кто в Петропавловке всего за полгода себе все здоровье подорвал? – переспросила София, - Кто после расстрела месяц в больнице провалялся, а потом ходил и думал, что скоро помрет? Кто в Крыму все лето лечился?
- Разница в том, что кто-то шаль пытался стащить, а кто-то – террористка проклятая, да не просто террористка, а еще и неисправимая рецидивистка, - сказала Фаина, - Да было бы справедливо, если бы ты разделила судьбу своего бывшего мужа, Алешеньки, по которому бедная мать периодически убивается.
- Не пошла бы ты подальше? – возмутилась София, - Только на нервы мне действуешь.
- Не нравится – слазь с коляски и иди пешком, - сказала Фаина, - Ее везут, а она еще и возмущается. Идиотка ты, еще раз убеждаюсь. Зачем все это сотворила, вот чем тебе царь помешал? Был Александр Второй, стал третий. Погиб бы Третий – был бы какой-нибудь Двадцатый. Ничего не изменится, нет, только своей тупой башкой рисковать. А больше всего мне покоя не дает, насколько надо быть везучей, чтобы и первый раз от высшей меры уйти, и второй раз чтобы так повезло.
Остаток пути до деревни прошел то в тишине, то снова, в спорах.
Все-таки, вручив Фаине десять копеек за дорогу, София вошла в двор Марии Ивановны. Сердце девушки колотилось в бешеном темпе, она не знала, как отреагирует немолодая женщина на такое известие.
Девушка подошла к двери дома и постучала.
- Кто там? – раздался голос, - Заходите.
- Мама, можно? – спросила София.
Девушка вошла в дом и увидела слегка постаревшую за эти четыре года Марию Ивановну. Увидев, что пришла София, женщина перекрестилась.
- Пошла на х.., - сказала она и снова перекрестилась, - Сгинь, нечистая сила. Рано еще ко мне пришли, рано мне помирать. У меня еще дети не выросли, надо их поднять.
- Мама, это я, - снова повторила София. Девушка понимала, что ее принимают за призрака, но не знала, как доказать, что это она. София приблизилась к Марии Ивановне и вдруг увидела, что она упала в обморок.
«Что теперь делать, как помочь ей?» - подумала девушка и облила женщину водой. Результата не было никакого.
«Неужели с сердцем плохо стало?» - подумала София и ущипнула ее за руку.
Через минуту пожилая женщина пришла в себя.
- Мама, это я, - снова сказала София, - Посмотрите, руки теплые, значит, живая.
С этими словами девушка потрогала свекровь.
- Сонечка, - женщина обняла девушку и заплакала, - Как? Как такое возможно?
- Я была в корсете, пули попали в пластину, одна прошла навылет, - ответила София, - Было серьезное ранение, долго лечилась, а потом решила к вам приехать.
- Сонечка, - вновь начала Мария Ивановна, - Да это же сон такой мне снится. Ко мне во сне и Алеша приезжал, и ты, а сегодня это просто очередной сон.
- Нет, мама, это не сон, - ответила девушка, - Алеша уже не приедет, а я приехала.
- Надолго ты? – спросила женщина Софию, - Оставайся хотя бы на месяц, до зимы. Ты же теперь не в розыске, можешь ездить, куда хочешь.
- Не могу, - ответила София, - Я ведь не последний раз к вам приезжаю, приеду еще не раз и не два. Просто я лишним грузом вам буду, я больная, работать не могу, буду только мешать.
- Ну и что, отдохнешь, подлечишься, здесь воздух хороший, - сказала Мария Ивановна, - Оставайся здесь, отдыхай. Я пойду тесто сделаю, пирожков хоть испеку, на стол накрою…
- Вот видите, мама, надо бы вам помочь, а я спать хочу, - сказала София, - В поезде не выспалась, теперь глаза слипаются. Можно, я на кухне прилягу?
- Да куда хочешь, туда и иди, - сказала Мария Ивановна, - Хоть на кухню, хоть в комнату, отдохнешь – уже пирожки будут готовы. Спи, отдыхай, не волнуйся.
София, пробыв в деревне недели две, решила собираться обратно.
- Мама, - сказала она, - Не плачьте. Я еще приеду к вам обязательно, не последний раз видимся.
- Как тут не плакать, - услышала девушка в ответ, - Алеша уже не приедет, так хотя бы ты приехала и так скоро уезжаешь обратно. Я тебя очень прошу, ты хотя бы письма пиши, мне их читать будут.
- Обязательно, - пообещала девушка, - Я вам на прощание хочу подарок на память оставить. Полотенца – это хорошо, но не вечно. Сотрутся когда-нибудь. А вот этот подсвечник надолго останется, как память.
- Спасибо, Сонечка, - поблагодарила девушку Мария Ивановна, - Хоть память о тебе будет. Полотенца я берегу, в сундуке храню, только по праздникам достаю полюбоваться, а подсвечник будет каждый день о тебе напоминать.
Вскоре София уже ехала обратно в Москву. Девушка радовалась, что навестила Марию Ивановну, но огорчалась из-за того, что расставание было неизбежно.
20 августа. София по совету Бирюковых и, внутренне согласившись с их доводами, пошла в полицию оформлять себе паспорт.
Девушка немало волновалась перед этим визитом, но ее утешала одна мысль: как было видно по обстоятельствам апреля-мая этого года, ту самую давнишнюю ссылку ей простили, больше никаких приговоров на ней не висело, значит, можно с чистой совестью жить уже на легальном положении.
Вздохнув, девушка вошла в здание полиции. Увидев, что дежурный жандарм уж слишком внимательно к ней присматривается, София решила не акцентировать на этом внимания и сказала:
- Я к Петру Васильевичу по личным вопросам.
- По личным ищите его после работы, а сейчас он принимает по служебным, - услышала девушка в ответ.
- Я пришла паспорт получать, - сказала София и не стала тратить больше времени на разговоры.
В кабинете Петра Васильевича София, несмотря на то, что видела, что на нее сильно косятся сотрудники полиции, сказала:
- Я пришла получать паспорт, - сказала девушка.
- Паспортами занимаются в третьем кабинете, - услышала София в ответ и сказала, - Я думаю, в моем случае лучше здесь вести диалоги.
- При каких обстоятельствах вы свой прошлый паспорт потеряли? – услышала девушка вопрос полицейского.
София задумалась, ведь так сразу она и не могла сказать, где остался ее прошлый паспорт.
- По-моему, в Петропавловке он остался, - ответила София, - При аресте забирали. Но точно сейчас уже и не вспомню.
- Фамилию свою назовите, - сказал Петр Васильевич. Девушка определенно ему кого-то напоминала, но версия о том, что перед ним сидит София, казалась ему невероятной.
- Собольникова, - ответила София.
Петр Васильевич и остальные сотрудники, сидевшие в комнате, уставились на девушку с немым вопросом в глазах.
- И как же это возможно? – спросил Петр Васильевич.
- Ах, да, - сказала София, - Я еще хотела бы жалобу написать на солдат да и не только. Целиться не умеют, командир их вообще служебным подлогом занимается, как я позже узнала, подпись врача стоит в протоколе, он якобы мою смерть засвидетельствовал.