Но вдруг произошло то, чего никто не ждал. Карета почти проехала место подкопа, и взрыв раздался тогда, когда уже было поздно.
- Ну что, товарищи, поздравляю вас с очередным неудачным покушением и надвигающимися репрессиями, - сказала София, - Надо было метать бомбу, это надежнее, чем всякие подкопы. Если помните, в 80-е годы, я еще тогда политикой не интересовалась, рано было, да и семья была полная, в столице тоже подкоп делали, бесполезно это.
Глядя на то, что у кареты развалилась задняя часть, однако, никто из ездоков не пострадал, София сказала:
- Да, и деньги вы на ветер выбросили, и своей свободой рискуете. И я, дура, влипла. Обошлось бы все хоть, я лично ничего не делала, только консультировала.
- Надо ехать, - сказал человек, - Вот видите, в этом и плюсы подкопа, несмотря на неудачу и обилие жандармов, никто нас не арестовал, все обошлось.
Обратно все ехали в разных вагонах. София надеялась, что ее не поймают в Москве на вокзале и снова не повезут в участок, однако, судьба посчитала иначе.
Софию, выходящую из поезда, заметили сотрудники полиции и сразу посадили в полицейскую карету и отвезли девушку в участок. София надеялась, что все обойдется и радовалась, что билет ей подельники брали двойной. От Петербурга в Бологое и от Бологого до Москвы.
- София Львовна, - сказал девушке в участке Петр Васильевич, выслушав ее объяснения, что она ездила в гости к родственникам, - Знаете, по вам видно, что вы рано сиротой остались. Отцовской руки вам не хватает. Были бы вы моей дочерью, знаете, не посмотрел бы ни на возраст, далеко не детский, ни на беременность, зажал бы голову между ног и всыпал бы вам хорошенько, раз к двадцати трем годам ума так и не прибавилось.
- А благодаря кому все это? – парировала София, - Благодаря царской власти я без отца осталась. Знаете, пока я жила в семье, все было и хорошо, а потом началось: Смольный, полиция… Вот захотелось мне в гости поехать в Бологое, я и поехала, даже билетик сохранила, что действительно в Бологое ездила, а не куда-то в другое место. А что хотите, какое государство, такое и воспитание, меня с семнадцати лет государство воспитывало. Плоды этого воспитания вы сами видите.
- Язык у вас длинный, меры не чувствуете, - сказал Петр Васильевич Софии и обратился к офицеру, - Мадам ссыльная, устав о ссыльных позволяет. Организуй ей десяток розог, раз она режим соблюдать не желает.
- Я беременна, - сказала София, - Не имеете права.
- В уставе по поводу беременности ни слова не написано, - сказал Петр Васильевич, - Значит, закон разрешает. Вы это, София Львовна, поспорьте тут побольше, а я вам условия отбытия ссылки изменю, будете раз в неделю в участок ходить, отмечаться. Тут знаете, в столице взрыв был, можно вас и арестовать по подозрению во взрыве, просто, на всякий случай, да оснований нет.
Порадовавшись, что Петр Васильевич не догадывается о том, что София была в столице, а считает, что она действительно ездила в Бологое, девушка замолчала. Молча сходив вместе с офицером в другое помещение, и молча вернувшись в кабинет Петра Васильевича, София услышала следующую фразу:
- Расписывайтесь в нарушении режима, в ответственности за это, в том, что я с вами провел воспитательную беседу. А если еще одно нарушение режима будет, в ближайший месяц, в централ пойдете. Все понятно?
- Все, - ответила София.
Выйдя из полицейского участка, девушка и была счастлива, что никто не заподозрил то, что она была в столице, и заплакала от обиды и досады от всего произошедшего.
«Елагина на моем третьем году обучения в Смольном говорила, что перед жандармами жакета не снимет, руки на себя наложит, а мне что остается?… Только забыть все, что произошло и не афишировать все. Вот тут уж действительно, сама не разболтаю – никто не узнает», - подумала София, - «Да, тятенька, не думал ты, что с Соней в участке могут поступить как с какой-то бродягой, и Соня об этом не думала…»
Решив, что мужу она не скажет вообще ничего из того, что произошло в последние дни, София с легким волнением подошла к дому. Маячок в виде соломинки на двери остался нетронутым, отсюда девушка сделала вывод, что к дому никто не подходил. Открыв дверь, девушка увидела, что записка мужу осталась нетронутой, поэтому точно поняв, что муж все еще в столице, София сожгла записку.
Прислушавшись к ребенку и поняв, что сын или дочь не проявляет особенного недовольства из-за событий последних двух суток, София с облегчением вздохнула и решила, что ничего особенно страшного не произошло, в столице ее никто не видел, да и она не совершила ничего уж сильно противозаконного.
«Я только проконсультировала, консультацию доказать будет невозможно», - подумала девушка, - «Васеньке ничего не скажу. А что касается участка… Переживу. Да, унизили меня там, сравняли с какой-то бродяжкой… Но зато хотя бы никто не подумал, что я в столице была, так что легко я отделалась еще».
Конечно, на душе у девушки было тоскливо, однако, София решила, что пусть лучше так, чем в участке бы узнали, что она была в столице.
На следующий день, встав с утра в не самом лучшем настроении – практически каждое движение напоминало девушке о вчерашних событиях в участке, София начала готовить завтрак. Вдруг раздался стук в дверь.
- Кто там? – спросила София.
- Вася, - раздалось в ответ.
- Васенька, как я рада, что ты пришел, - обрадованно сказала девушка и бросилась на шею к мужу.
- Представляешь, Сонь, что в столице-то было! – сказал Василий, - Какие-то идиоты подкоп делали, покушение на императрицу было, к счастью, все обошлось.
- Да вообще дебилы, - ответила София, - Недоумки какие-то.
Решив, что она никогда и ни за что не скажет своему мужу, что этих недоумков она консультировала, а потом попала в полицию в Москве за нарушение режима, София сказала Василию:
- Вася, пошли завтракать, я как раз кашу сварила, чайник поставила. Как же я по тебе скучала, слов нет!
София накрыла на стол.
- Ну что, как в столице все у тебя прошло? – спросила девушка мужа.
- Хорошо, - ответил Василий, - Было очень интересно, обмен опытом, методиками преподавания. Жаль, что тебя туда не позвали.
- Да, жалко, - ответила София, - Но я ведь все равно невыездная, мне бы не разрешила полиция выезд, а тайком Осип Евдокимович бы не выпустил.
- Да, тайком ездить – не вариант, мало ли, как бы в участке на это отреагировали, а вдруг бы в централ забрали? – сказал Василий, - Кстати, можешь спать спокойно, тебя бы не взяли по другой причине – приглашали только тех, кто занимает более-менее ведущие посты в университете, а я случайно попал – лишнее место было.
- Повезло, - улыбнулась София, - Да, похоже, если я еще раз тайком куда-то съезжу, в ближайшие недели, точно в централ заберут.
Решив, что нужно уточнить свою мысль, чтобы у мужа не возникло ненужных вопросов, девушка сказала:
- С Аленой стычка была, потом в декабре я тайком ездила в столицу… Терпение Петра Васильевича тоже ведь не резиновое, на прочность проверять не стоит.
- Согласен, - сказал Василий, - К тебе и так в участке хорошо относятся, я бы сказал, как к дочери.
«Правильно, нечего Васе лишнего знать», - решила София, - «Он только расстроится, что жена влезла не туда, куда следовало, разочаруется еще во мне. Да и, как сказал тот самый человек, меньше будет знать – меньше скажет на возможном допросе. Хотя что я говорю, какой допрос, все обойдется. Те люди меня сдать не должны, да и вообще, я только проконсультировала, сама ничего не делала, может быть, я вообще как репетитор туда ездила, не зная о цели визита».
- Сонь, ты чего задумалась? – спросил жену Василий, - Садись, посиди со мной, чаю попей.
- Да не знаю, скучно без тебя было, вот что-то и задумалась, что как хорошо, что в принципе тебя встретила, - сказала София, - А чаю я не хочу, только что сама позавтракала, знала бы – тебя бы подождала.
«Ага, хорошо, что сама успела стоя позавтракать, пока Васеньки не было», - подумала девушка, - «Вроде бы и не сильно вчера досталось, могло и хуже быть, а все равно, и не сядешь нормально, и на спине теперь спать не могу».