И вот на дворе уже первое июня – быстро, однако, летит время. И, как обычно, София идет в гости к Алексею.
Тема для разговора и обсуждения в этот день весьма необычная: свадьба одной из подруг Софии, которая произошла 17 мая и на которую девушка не смогла прийти, так как только-только родила свою дочь и была не в состоянии где-то разгуливать.
- Ну вот, Настена теперь жена. Если честно, я ей слегка завидую. Сочеталась законным браком и будет жить счастливо с любимым мужем.
- Соня, зависть – не самое хорошее чувство. Да и к чему оно? Ты уже дважды была невестой, еще раз хочется? – пошутил Алексей.
- Да нет, хочется нормальной, крепкой семьи, отношений, которые были бы узаконены перед Богом.
- Понимаю. Но такой возможности нет, мы уже это как-то обсуждали. И чем тебе наша семья – не семья?
- Да, такой возможности нет. Но, все-таки, мы во грехе живем, это не очень правильно.
- Во грехе мы пока не живем, ты же сама говоришь, что до окончания учебы – ничего этакого, институтка с двумя детьми – это нонсенс.
- Да, я это говорила. Знал бы ты, как мне хочется жить с тобой под одной крышей! Но, кстати, и для нашего дела несколько детей будет тормозящим фактором. Так что надо немного подождать.
- Ох, Соня, подождать то можно, но знаешь ли ты, что будет завтра?
- Нет.
- И я не знаю. Никому это, кроме Бога, не известно. Поэтому надо ценить каждый момент, проведенный вместе. Скоро в деревню поедем, поживем там как муж с женой.
- Да, ценить надо каждый момент, - сказала София и прижалась ближе к любимому, - Надеюсь, мы будем вместе навсегда.
На дворе второе июня. София сидела у себя в мезонине и вышивала. На этот раз у нее в работе было полотенце с гвоздиками. Девушка закончила листики, осмотрела работу и решила закончить ее чуть позже. Тем более, наверх поднималась Мария Викторовна.
- Сонечка, ты ведь знаешь, что совсем скоро у выпускного класса в институте бал? Так вот, мы с Георгием Сергеевичем считаем, что тебе надо туда пойти.
- Зачем? – удивилась София, - Я ведь до сентября отсутствую как бы по болезни.
- Неправильно сидеть дома в четырех стенах, надо хоть иногда и в свет выходить. Надо с кавалерами знакомиться, уже возраст самый подходящий. А где это сделать, как не на балу в институте?
- Мария Викторовна, скажу честно, я бы с большей радостью дома с Юленькой посидела. Не хочется мне идти куда-то.
- И я про это говорю, дома засиделась, совсем одичала, нигде не бываешь, разве что по улицам слоняешься. У тебя же платье есть? Примерь его.
София достала то самое платье, которое шила перед первым балом в Смольном. Мария Викторовна посмотрела на него и сказала:
- Ты точно шила это платье? И как тебе в таком позволили идти?
- Да, я шила именно это платье. А что такого, серое с черным, вполне нормальные цвета. Была в расстройстве от гибели отца, вот и сшила такое.
- Цвета нормальные, но не сильно праздничные. Ну ничего не поделать, иди в нем.
Мария Викторовна ушла, а София загрустила. Снова ей идти в этот ненавистный институт. И, самое главное, не скажешь Марии Викторовне, что у нее уже есть кавалер, а другого ей не надо.
Бал прошел не хорошо и не плохо. София больше стояла у стены, танцевать девушке было довольно тяжело, да и не было желания. С Сергеем тоже разговаривать было не о чем. После бала Сергей проводил Софию до дома Бирюковых. Естественно, это не осталось незамеченным хозяевами, которые буквально засыпали девицу вопросами, кто этот молодой человек, откуда София его знает, что о нем думает и так далее. Девушка весьма неохотно отвечала на все эти вопросы, так как к Сергею была практически равнодушна. По окончании беседы, София поднялась наверх, к дочери.
- Вот чем не жених это для Сони? - сказала Мария Викторовна, - Вежливый, внимательный, подпоручик, дураков в армии держать не будут.
- Да, это очень хороший кандидат, - согласился Георгий Сергеевич, - Но, похоже, у Сони есть другой мужчина и, как бы это ни было грустно, из кружка. Ты же видишь, она на Сергея никак не реагирует, рассказывает совершенно без эмоций, общается исключительно из вежливости.
Тем временем, София сидела у себя наверху, вышивала и думала о том, как бы незаметно провести Алексея на крестины Юленьки.
Тем временем, Алексей не сидел сложа руки. Он решил самостоятельно готовиться к следующей весне.
«На остальных надежды вообще нет. Мария занята личной жизнью и дочерью, Марк тоже не знаю, что думает. Надо будет сходить в Неглинку, своими глазами убедиться, что помещение подготовлено и можно начинать работу. С сентября приступим к активным действиям. Можно будет предложить Соне поучаствовать, если захочет – пусть помогает, если побоится – ничего страшного, сам справлюсь. С Петербургом тоже не буду иметь дел, конечно, если придут указания – помогу, а если так же будут молчать – сами справимся с Соней. Да, руководить никем не хочется, я уже доруководился прошлой зимой до фиаско, но это лучше, чем ждать. Поэтому можно рассчитывать только на свои силы».
Незаметно пролетели крестины Юли, Алексей решил не рисковать и не ходить на них. А чуть позже, уже пятого июня София подошла к Георгию Сергеевичу.
- Георгий Сергеевич, я бы хотела поехать в гости к матери Ивана, внучку показать, - сказала София, вспомнив, как ей Алексей предложил съездить с ним в гости к его матери и так же вспомнив, что родители Ивана никогда ее особенно не любили и даже не были в курсе замужества и беременности Софии, - Отпустите меня, пожалуйста.
- Соня, а ты сможешь поехать? – удивился опекун, - Родила совсем недавно.
- Смогу, - ответила София, - Дома, в Москве сидеть скучно, хочется развеяться.
- Хорошо, езжай, - согласился Георгий Сергеевич, - Вот тебе два рубля, на дорогу, на питание, на всякие мелочи. Отдыхай.
Поблагодарив опекуна, София собрала вещи, взяла на руки Юленьку и, попрощавшись с семьей, которая так хорошо к ней относилась, пошла в особняк Емельяновых, за Алексеем, чтобы поехать в глухое село под Тверью.
========== Летние каникулы ==========
Глухое село, располагающееся не очень далеко от Твери. Леонова Мария Ивановна, женщина лет сорока пяти, выглядящая минимум на шестьдесят, как обычно с раннего утра за работой. Дел по дому много, огород, большое хозяйство. Глава семьи с раннего утра в поле, дети, кто постарше, ушли с мужем, все-таки, страда, сенокос, рабочие руки нужны всегда, младшенькие дома, помогают матери в меру своих сил. Редкий день начинается без воспоминаний о старшем, любимом сыне – Алексее, местонахождение которого неизвестно для матери, и которая считает его уже умершим.
«Должно было у меня быть одиннадцать ребятишек, двое умерли в младенчестве, двое родились мертвыми. Осталось на радость матери семеро. Из них Алешенька уехал в Петербург и трагически погиб там, я даже не смогла съездить к нему напоследок. И вот у меня уже шестеро. Никого больше не пущу в столицу, грудью встану, пусть лучше будем здесь небогато жить, чем вот так своих детей терять», - думала Мария Ивановна за работой.
Жаркий летний день, начало июня. Как обычно, утро Марии Ивановны начинается с домашних хлопот. Надо приготовить обед, постирать белье, на огороде снова все заросло, - в общем, дел хватает. Пожилая женщина стоит у плиты и ставит чугунок в печь. Вдруг в сенях раздались шаги, такие знакомые…
«Алешенька, ты?» - чуть было не вырывается у старушки-матери, но она вовремя сдерживается, вспоминая, что это не может произойти.
И правда, на кухню заходит соседка Настасья по какому-то своему вопросу. Немного поговорив, Мария Ивановна снова остается одна.
«Надо же, показалось, будто такие шаги знакомые… Точно, нечистый надо мной шутит», - думает женщина и крестится, - «Не может Алешенька сюда вернуться, не придет уже никогда. Раньше матери закопали, ох, как же тяжко детей своих пережить».