Тем временем, один из жандармов, бывший свидетелем всего произошедшего, сказал другому:
- Сейчас начальник придет – нам руки оборвет. Не положено беременную было из камеры куда-то тащить.
- А мы ее ненадолго. Сейчас успокоится, потом испугается, что надолго застряла. Вернется – будет сидеть тише тихого, а не шум поднимать. Начальник раньше вечера не вернется, успеем до его прихода обратно привести.
- А вдруг жалобу напишет? Нам потом влетит.
- Не напишет, по ней видно. Не паникуй раньше времени, хуже бабы разнылся.
Тем временем София действительно успела успокоиться и испугаться, что застряла надолго.
«На сколько меня сюда? День, пару дней, неделю? Мария Емельянова говорила, что за перестукивание можно надолго влипнуть. Страшно, вдруг ребеночку это повредит…» - подумала София, - «Хотя я все правильно сказала, эта Анна уголовница, мокрушница, а мнит себя почти невиновной».
Девушка еще ненадолго задумалась:
«Да, возможно, доброе дело я не сделала, и не сказать, чтобы без вины пострадала, но все равно, это ж надо такой непробиваемой быть, я всего-навсего просто поговорить хотела, узнать, что нового в мире творится…»
Через пару часов дверь открылась и все те же жандармы повели Софию обратно в камеру.
- Ну что, успокоилась? – усмехнулся один из них, - Сразу бы так. Или на радостях от того, что на Ладогу поедешь, крышу снесло?
София решила промолчать, хотя в голове крутились возможные варианты, как ответить жандарму.
«Повезло», - подумала девушка, - «Все обошлось, и малютка, вроде, недовольства не показывает. Постучать бы этой поганке в стенку, что ее нахальство не знает границ, да связываться неохота», - решила София и начала чтение.
22 апреля. Слегка оправившись от шока предыдущих дней, София решила выяснить, кто именно сидит во второй соседней камере. Девушка начала тихонько стучать.
Однако, сразу же открылось оконце в двери и София от неожиданности выронила ложку, которой стучала.
- Мало вчерашнего показалось? Еще раз захотелось? А что, посидишь недельку на хлебе и воде, подумаешь о бренности бытия.
- Я беременна на последнем месяце, поэтому нарушать правила даже вам не положено, - ответила София.
- Для начала вспомни, кто ты такая и за что сюда попала, - услышала девушка, - Да никто против не будет, можешь даже не сомневаться.
На всякий случай София решила пока притихнуть.
«Мало ли что у него в голове», - подумала София, - «Может, на понт берет, а может – и правду говорит. Подожду до смены караула».
Когда караул сменился, девушка решила постучать в стену соседней камеры.
«Свои! Политические! Пусть не Народная воля, но не уголовники», - радостно подумала девушка.
- Что нового на свободе? – простучала София с замиранием сердца.
- Планы ваши не оправдались, революции нет и не будет точно, новый Александр окончательно закрутил гайки, - услышала она в ответ.
- Что с Леоновым и Емельяновой?
- Первый погиб в Шлиссельбурге, вторая отбывает вечную каторгу в Петропавловской крепости.
После этого разговора София долго не могла прийти в себя – сердце ее не подвело, Алексея точно больше нет в живых.
«Бедный мой Алешенька», - заплакала София, - «Не повезло тебе, в отличие от нас с Емельяновой».
На следующий день девушка хотела, было, еще немного поперестукиваться – возможно, она узнала бы еще что-то новое, но комендатура спохватилась и переселила этого заключенного в соседнюю камеру, а за стенку Софии подселила еще одного уголовника.
«Ну хоть что-то узнать успела, а то вообще сиди без информации», - подумала девушка, - «Ладно хоть этот уголовник просто отказался со мной перестукиваться, а не повторилось то, что было позавчера».
Больше перестукиваться София не решилась.
«Во-первых, мне уже сидеть не так долго осталось, скоро уже рожать да отправляться туда, откуда еще никто не вернулся, на этот проклятый остров. А во-вторых, просто страшно, чем закончится дело на этот раз. Еще не хватало, чтобы те недавние события повторились еще раз. Не хочется на скандал нарываться».
23 апреля. София как обычно сидела за книгой, как вдруг открылась дверь камеры.
«В чем дело?» - подумала она.
- На прогулку, - услышала девушка.
«Надо же, больше двух месяцев просидела безвылазно, а тут на тебе, прогулка», - подумала София.
Девушка втайне надеялась, что встретит в тюремном дворике кого-нибудь из политических и перебросится с ними парой слов. Однако, лица были совершенно незнакомыми, народу немного, а с кем-либо заговаривать первой София не хотела.
Девушка ходила туда-сюда по внутреннему дворику, периодически смотрела на жандармов, которые вроде и были погружены в свои мысли, но в любой момент были готовы вернуться к реальности.
«Нет, побег князя Кропоткина мне не повторить», - подумала София, - «Поэтому остается просто гулять».
Вдруг к девушке подошла одна из прогуливающихся арестанток.
- София? – спросила она.
- Да, - недоуменно ответила девушка и подумала, - «Кто же это и что хочет сказать?»
- Привет от Анны, - сказала она и плюнула в девушку, но промахнулась.
В этот момент разум Софии будто отключился. Если и небеременная она совершала необдуманные поступки, то сейчас их вероятность повышалась в разы. Девушка подошла к Анне и толкнула ее в грудь. Завязалась драка, которая сопровождалась взаимными упреками, как вдруг один из жандармов вернулся в реальность из своих мыслей и крикнул остальным:
- Чего спите?
Жандармы оттащили Софию от Анны, а потом поволокли ее обратно в здание тюрьмы.
- Куда? Зачем? Почему? – спросила София, однако, не услышала на свои вопросы ответа. На первом этаже ее завели в какое-то помещение, и сквозь стены девушка услышала голоса жандармов:
- И куда ее теперь?
- Начальник сказал, перевести в угловую камеру, чтобы не было соседей, и офицера приставить, чтобы периодически в глазок наблюдал и смотрел за этой буйной, а то мало ли чего учудит еще.
Дверь открылась, и к Софии снова вошел жандарм.
- Ну что, пошли. Сама пойдешь или снова под руки тянуть?
Девушка молча пошла вслед за жандармом.
Тем временем, начальник караула высказывал недовольство своим подчиненным:
- Совсем с ума посходили. Собольникову с Яковлевой в одно время на прогулку отправили. Да и вообще, какие ей прогулки, пусть лучше книжки читает, устроили тут самоуправство, сидела бы дальше себе в камере спокойно. Родит сейчас у вас раньше срока, что делать будете? Чтобы больше из камеры никуда, ни под каким предлогом не выводили. Все вопросы решать через меня, ясно?
София же в это время сидела в другой камере и думала:
- Малютка, ну ты уж прости свою непутевую мамку, тебе, поди, тоже досталось от Анны с жандармами? Ты потерпи маленько, меньше месяца осталось, а потом тебя Бирюковы заберут. Ты не представляешь, как мне жалко будет с тобой расставаться. Зато смотри, здесь хотя бы света больше и деревья немного видно, есть на что смотреть. Уже неплохо.
Открылась дверь и в камеру вошел жандарм, притащив девушке все ее вещи и постель.
- На, держи. Счастливая, повезло тебе, вмешаться вовремя успели. Чтобы не вздумала мне родить раньше срока, ясно?
На следующий день София проснулась со смешанными чувствами. С одной стороны, она была рада, что оказалась здесь, в этой угловой камере, без соседей и оставшиеся дни до рождения ребенка проведет в полном покое. А с другой стороны, девушка была в полном шоке от того, сколько всего с ней произошло меньше, чем за неделю.
«Кошмар какой-то, я за это время столько пережила, наверное, со времен Смольного такого не было. И то, даже в институте столько всего сразу, наверное, не происходило, хоть какой-то перерыв между событиями был….»