«Вот родительский дом… Вот дом Алексея… Вот набережная, где я последний раз на воле видела своего отца, когда попала в институт… Вот дом Бирюковых… Вот парк, где я часто гуляла… Ой, вот и Мария Викторовна с детьми…»
Девушке очень хотелось подойти поближе, но она побоялась, что ее узнают и сдадут полиции. Вдруг она услышала следующий диалог:
- А где мама?
- Юленька, я же тебе говорила, твоя родная мама на небе, а на земле я твоя мама.
- А когда мама вернется?
- Мама не вернется, она прямо сейчас за тобой сверху наблюдает. Помаши ей ручкой и пошли домой.
София посмотрела вдаль уходящей компании и решила направиться обратно в институт, потому что настроение упало до нуля. Вдруг она услышала голос:
- Пройдемте, барышня.
София обернулась и увидела за спиной жандарма. Внутри у нее все оборвалось. А еще он показался ей похожим на Сергея.
Жандарм привел Софию в отделение полиции. Несмотря на то, что была середина недели, на местах больше никого не было. Начался допрос и установление личности.
София ответила, что она Кожемякина Софья Ивановна и решила больше ничего не говорить, чтобы ненароком не сказать ничего лишнего. Она все внимательнее всматривалась в лицо жандарма и поняла, что это действительно Сергей, тот самый ее жених-подпоручик.
- Врете, София Львовна, - услышала она, - Я вас узнал. Собольникова София Львовна, государственная преступница, прошлым летом утонувшая в Неве при попытке побега. А узнали ли вы Сергея, бывшего подпоручика, который со временем дорос до околоточного надзирателя.
- Может быть, мы можем договориться? – с надеждой сказала София. Она прекрасно понимала, что теперь ее будущее предрешено: установление личности, этап сначала в Петропавловскую крепость, а затем в Шлиссельбург.
- Возможно, мы сможем договориться, - немного подумав, сказал Сергей, - София Львовна, ваш муж погиб два с половиной года назад, сожителя тоже уже нет в живых. Понимаете, о чем я?
- Что же вы хотите сказать? – спросила София, хотя определенные догадки уже лезли в ее голову.
- Вы не согласились быть моей женой, некоторое время были моей невестой, так, может быть, вы хоть сейчас мне уступите? Вас сейчас ничего не связывает, никаких обязательств. Поэтому я теперь вам предлагаю такой вариант: через полчаса вы будете свободны и вернетесь туда, откуда пришли. Я же в свою очередь никому не скажу о том, что вас видел.
- Я согласна, - ответила София. Ей было очень стыдно за то, что она соглашается на такое предложение.
«Но уж лучше изменить памяти Алексея и остаться на свободе, чем снова попасть в застенки», - подумала она.
Рука Сергея начала расстегивать пальто Софии.
В совершенно убитом состоянии София вернулась в институт, девушке было плохо как никогда. Рука Софии нащупала в кармане пачку сигарет и девушка, не раздеваясь, прямо в коридоре закурила.
- Софья! – возмутилась мадам Гуляева, увидев эту картину, - Ты вообще, где была?
- Погулять ходила, - ответила девушка.
- В Шлиссельбург захотелось? Забыла, как с баржи сбегала? Один раз тебе повезло, а второй может и не повезти, - сказала Мария, - Туши сигарету!
Совершенно проигнорировав Марию, София пошла в дортуар.
Вне себя от возмущения, мадам Гуляева пошла за мадам Пуф.
- Анна Игоревна, - сказала классная дама, - Мадемуазель Кожемякина и сбегала на прогулку, и курит в коридоре, и меня совершенно игнорирует.
Вскоре в дортуар пришла мадам Пуф.
- Собольникова! – совершенно на автомате сказала она.
София так же на автомате обернулась. Вдруг поняв, в чем ее роковая ошибка, девушка сказала:
- Только моя фамилия – Кожемякина.
Внимательно вглядевшись в лицо девушки, мадам Пуф вышла из дортуара.
София в полном шоке смотрела по сторонам, как вдруг увидела, что в дортуар вошла пепиньерка Анна Калинина, она же Эмилиана Елагина.
— Мадемуазель Кожемякина, я вас не узнаю, — услышала София, — Извольте объясниться.
- Мадемуазель Калинина, если у вас есть какие-то вопросы или сомнения по поводу моего поведения, вы можете их высказывать сразу классной даме, минуя меня, - ответила девушка, выйдя в коридор и направляясь в комнату Эмилианы, - А то ты не знаешь, что со мной. Переживаю из-за того, что понимаю, что половину института меня узнала, скоро опознает и вторая половина, а потом кто-нибудь сообщит в Третье отделение, что якобы утонувшая Собольникова прячется от заслуженного наказания в Смольном. Да не могу я держаться, тем более, что понимаю, что ни ты, ни мадам Гуляева меня сдавать не пойдут. Что нельзя сказать о дорогой моей и любимой Анютке. Откуда я знаю, что придет в ее голову? Она меня и раньше не сильно жаловала, а вот после сегодняшнего эпизода…Все, Эми, отучилась я свое.
Не сумев сдержаться, девушка заплакала, присела на стул, потом успокоилась и продолжила:
- И на свободе свое тоже отходила. Приедут скоро за мной снова… Боюсь, что поняла Анютка, кто я такая. Как последняя дурочка раскололась, сегодня, ну ты видела, что произошло. И, что самое страшное, она меня назвала Собольниковой, а я отреагировала на эту фамилию. Ну сама понимаешь, как не отреагировать на то, как тебя девятнадцать лет называли до этого… Вот голову сейчас сиди и ломай, то ли узнала она меня, то ли просто так назвала. Стоит ли ждать приезда жандармов или пока рано… Понимаешь, Эми, я сама виновата, Гуляеву проигнорировала, а она взяла и Пуф на меня нажаловалась. Надо было не игнорировать Марию Игоревну, может быть, все бы обошлось. Ну даже наказала бы она меня, пережила бы, а теперь вопрос о моей свободе стоит на повестке дня…
София тяжело вздохнула.
- Вот бы мне сбежать куда-нибудь сейчас, да совсем некуда… Так что придется оставаться здесь и рисковать.
После всего произошедшего София решила сходить в лазарет, к Геннадию.
- Сонечка, что-то ты давненько ко мне не приходила, я даже переживать начал. Что случилось?
- Понимаешь, не хотелось. Тут еще какая история вышла, я же на прогулку решила сходить. То есть в самоволку сходила, ну побег, ты понимаешь. Не смогла больше в четырех стенах сидеть. Так мало того, что чуть было не попалась полиции, еще много чего произошло, - София пересказала недавнюю ситуацию, - А сейчас маленько в себя пришла, вот и решила к тебе сходить в гости. Как только подумаю, что могла отправиться, откуда сбежала, мороз по коже.
- А что там с полицией-то вышло? – поинтересовался Геннадий.
- Да понимаешь, - уклончиво начала София, - Просто много жандармов на улице было, счастье, что не узнали. А так все обошлось.
Девушке совершенно не хотелось рассказывать свой поход в отделение и уточнять, как именно она смогла оттуда выйти.
- Ладно, что все хорошо кончилось, - сказал Геннадий, - Не волнуйся, все будет хорошо.
Мария Игоревна тоже немало переживала, не сделала ли она хуже Софии своим поступком, однако, вскоре женщина решила, что если бы даже ничего не произошло, все равно бы мадам Пуф все сама поняла, поэтому все это только вопрос времени.
26 октября, раннее утро. Мария Игоревна, как обычно, встала и привела себя в порядок. До того момента, когда надо будет будить девочек, еще было время, поэтому женщина решила понаблюдать за полупустыми московскими улицами. Вот мальчик продает газеты, вот торговцы идут на рынок… Вдруг Мария не поверила своим глазам - в институт входили двое жандармов.
Женщина опешила от такой картины и не знала, как на нее реагировать.
“За кем?” - подумала она, - “Такую рань явно решили кого-то забрать по-тихому, без шума. Вариантов немного, либо Софья, либо Эмилиана, либо я…”
От последней мысли настроение Марии испортилось и она решила заняться делами, чтобы забыть увиденное.
Однако у нее это не получилось. Придя в дортуар второго класса и объявив, что пришло время вставать, Мария снова вернулась в свою комнату, чтобы и дальше понаблюдать из окна, что именно забыли жандармы в институте.