- Совершенно верно, я хочу прямо сейчас поехать на поселение. Не вижу смысла тянуть кота за хвост, - ответила София.
- Отведите ее в камеру, пусть посидит, подумает, а то, поди, уже все успеть забыла, прелести участка, - сказал Петр Васильевич.
Софию увели в одну из одиночных камер. Тем временем, Петр Васильевич обратился к жандармам:
- Я надеюсь, вы понимаете, что сверху было дано распоряжение, чтобы она сначала свою учебу закончила? Не знаю, конечно, зачем, но было прямое указание. Так что зря вы ее сюда привели. Ну разве что попугать если.
- А что же теперь делать? – удивленно сказал жандарм.
- Подождите немного, скоро она остынет и явно попросит вернуть ее обратно.
Тем временем, София успела остыть и немного пожалеть, что поторопила события.
«Но все равно, просить вернуть меня в институт не буду. Пусть все будет, как будет, не мне решать», - подумала девушка.
Жандармы ждали уже немало времени, но заветного стука с просьбой отвести ее к следователю из камеры Софии не было слышно.
- Так что, на ночь пусть остается? – спросил один из жандармов.
- Нет, приводите обратно, - сказал Петр Васильевич.
София снова оказалась в кабинете.
- Ну что надумали, София Львовна, может быть, решение свое поменяли, - услышала она.
- Нет, я своих решений не меняю.
- Тогда документ пишите. «Прошу разрешить мне поехать в ссылку до окончания института».
- Этого я тоже писать не буду.
- Знаете. София Львовна, вы только людей от дела отвлекаете. В общем, все, аттракцион окончен, сейчас возвращайтесь в институт и учитесь там до конца года.
- Все с вами понятно, - сказала София, - Это еще одна из частей вашего плана, продержать меня почти год в Смольном, под благовидным предлогом, а на самом деле, чтобы причинить дополнительные неудобства. И прекрасно я понимаю, что не из-за какого-то мелкого уголовного дела вы так поступаете, а все потому, что амнистия по первому процессу пришла, сделать ничего нельзя, а очень хочется.
- Выбирайте выражения, мадемуазель Собольникова, - услышала девушка, - Всего хорошего.
Софию жандармы снова вернули в институт. Девушка была очень зла. И на мадам Пуф – за то, что она в который раз сдала ее полиции, на этот раз рассказав о ее поведении в институте, и на жандармов, которые не могут отправить ее на Север раньше срока.
«Может быть, это и к лучшему, но меня ситуация очень сильно напрягает», - подумала София.
Тем временем, вдали уже виднелся Смольный. Жандармы отвели Софию к мадам Пуф и сдали на руки со словами:
- Все, мадам, теперь ваша очередь с ней мучиться нянькаться.
- Ну что, Анна Игоревна, сдали вы меня уже в который раз, - сказала София, когда жандармы ушли, - Рассказали в деталях о моем поведении. Но вот незадача, меня даже на Север отправлять раньше срока не хотят. Говорят, сиди в Смольном и не выпендривайся. Так что не отчисляют меня никак отсюда, как бы вам этого не хотелось. Да и я бы с удовольствием освободилась из этого гадюшника, который почему-то называется институтом благородных девиц. Это же насколько благородно, забыв о престиже заведения пытаться сдать свою же воспитанницу полиции. С кого же бедным девицам пример брать, как не с классной дамы. Ума не приложу, что бы мне такое сделать, чтобы отчислили побыстрее.
Прошло немногим больше месяца с момента побега Софии. Девушка уже забыла и разговор с мадам Гуляевой и мадам Пуф, события в полиции, однако, одно обстоятельство напомнило девушке о том, что не все так просто.
«Регулы пропали. Все, как опытный человек с огромной долей вероятности могу сказать, что скоро родится еще одна будущая сирота», - подумала София, - «Как же я теперь после окончания института с младенцем буду прятаться?»
В этот момент в голове девушки пронеслась одна страшная мысль: можно заварить и выпить травку и все, проблема решена. Однако, София сразу вспомнила рассказы Эмилианы про то, как женщина в госпитале умирала от кровотечения как раз по этой причине.
«Нет так нельзя. Во-первых, можно самой умереть, в практике Эми таких случаев было немало. Во-вторых, травку надо в городе брать. В аптеке, или у цыган, но явно не в институте. Да и, в-третьих, это грех большой, нельзя. И без того нагрешила немало. Ладно, дал Бог зайку, даст и лужайку. Не только от нас в этой жизни что-то зависит», - подумала София.
Однако одно воспоминание сильно мучило девушку и не давало ей жить спокойно. София жалела, что изменила памяти Алексея и согласилась на предложение Сергея.
«Все равно же амнистия потом пришла», - думала девушка, - «Ну подумаешь, на месяц бы дольше посидела в крепости, даже если бы и в Шлиссельбург успели отправить, то вернули бы обратно. Зато не опустилась бы так низко. Но я же не знала, что амнистия будет, а отправляться за решетку так надолго, ясно дело, совершенно не хотелось, вот и поступила так».
Мысли на эту тему никак не отпускали девушку и все повторялись в голове снова и снова.
«Ладно, Геннадий, доктор наш, тут все нормально. Взаимные чувства, ну пусть не в браке, но хотя бы все более-менее пристойно. Но Сергей… И еще же один эпизод был».
София вдруг вспомнила один случай, который всячески вытесняла из своей памяти и пыталась забыть. Однажды ночью девушка, будучи в расстроенных чувствах после недавнего эпизода с Сергеем, никак не могла заснуть. София лежала, плакала и называла себя падшей женщиной. Девушка подошла к окну, открыла его и долго смотрела в него, наслаждаясь свежим ночным воздухом, который манил ее к себе. София вспомнила, как на первом году обучения она частенько вылазила в окно. Не в силах противостоять соблазну, София накинула на себя шаль и осторожно спустилась в сад.
«Поймают жандармы – значит, так мне и надо», - подумала девушка и вышла за пределы института.
За забором дышать Софии стало гораздо легче. Девушка смотрела на ночное небо и вспоминала счастливые эпизоды своей жизни. Но ни один из них не был даже отдаленно связан со Смольным. Это расстроило девушку еще больше.
Размышления Софии прервал голос жандарма.
- Камелия? – спросил он и засмеялся.
София испуганно молчала, девушка не знала, как реагировать. Еще двадцать минут назад она думала, что если заберут жандармы – значит, так ей и надо, а сейчас очень жалела о своем необдуманном поступке с побегом.
- Да шучу я, расслабься, - сказал жандарм, - По тебе видно, никакая ты не камелия. Не дотягиваешь уровнем до нее. Работаешь?
«За проститутку меня принял», - подумала София, - «А что, я и есть проститутка, после того случая с Сергеем».
- Да, - ответила она.
- Билет с собой?
- Дома забыла.
- Тогда скидочку делай.
На полутемной улице было не заметно лицо девушки, поэтому жандарм не понял, кого он принял за девицу легкого поведения, иначе бы привел ее в участок и получил бы повышение по службе. Так что совсем скоро София в совершенно убитых чувствах возвращалась в институт, зажимая в руке совершенно ненужные ей деньги.
Осторожно вернувшись в дортуар, София, незамеченная, легла в постель, но заснуть не могла. Девушка никак не могла простить себе этот эпизод.
«Не могла Пуф войти в дортуар и поймать меня, когда я вылазила в окошко», - подумала девушка, - «Вечно она приходит, когда не надо, а когда надо – не приходит. А теперь я точно порочная женщина. Нельзя мне сбегать из института, никогда, ни при каких обстоятельствах».
Со временем София загнала этот эпизод в самые дальние уголки своей памяти и старалась больше никогда не вспоминать его.
Окончив воспоминания, София чуть не плакала.
«Даже не знаю, кто отец ребенка. Что я ему или ей скажу, когда он родится? Что мать сама не знает, от кого он? Что есть целых три кандидата на роль отца?» - думала девушка, - «Может быть, потом что-нибудь придумаю, а сейчас даже не знаю, что и делать».
Немного успокоившись, девушка решила обратно загнать этот случай вглубь своей памяти и не вспоминать больше никогда.