Девушка открыла тумбочку. Сразу в руку попался флакон с успокоительными каплями.
«Геннадий говорил, чтобы я их принимала сразу, как только разволнуюсь или если вдруг бессонница нападет», - подумала София, - «Однако, вдруг завтра я после них буду плохо себя чувствовать? Сон нападет?»
Девушка легла обратно и попыталась заснуть. Но все это было безрезультатно. Сначала она вспоминала прошедший год.
«Вот, бросила Соня бомбу и определила себе будущее. Сначала все было так, как и должно было быть. Суд, Петропавловка, отсрочка приговора. А вот потом, как будто судьба во все вмешалась… Второй шанс дала, чтобы окончить то, что не окончено… Первая смена приговора, вторая, амнистия. Если бы не Аленушка, то уже свободной бы стала. Может, конечно, и в Смольный меня все равно вернули бы, но уже после выпуска я была бы сама себе хозяйка. А так еще Ненокса мне осталась, последняя ступень на этом пути. Или не последняя, кто знает, что дальше будет?»
Потом воспоминания прекратили наваливаться, и девушка просто лежала в кровати и не могла ни о чем думать.
«Или принять уже эти капельки? А то не высплюсь и завтра с тяжелой головой ходить буду», - подумала девушка, налила в стакан воды и накапала туда успокоительное.
«Завтрашний день бы пережить, а дальше только легче будет… Поеду свободная на все четыре стороны…» - думала София, засыпая.
========== Перед Новогодними каникулами ==========
И вот настал долгожданный рождественский бал. Все его ждали по разным причинам. Кто-то хотел потанцевать, кто-то – увидеться с родителями или любимым, Катерина Никонова хотела похулиганить, а София ждала его с нетерпением. Девушка придумала такой план, который просто грел ей душу. Однако она ни с кем им не делилась, чтобы ничего случайно не сорвалось.
«Говорят, император будет на балу, это просто хорошо», - думала девушка, - «Надеюсь, меня отчислят наконец-то».
Выпускницы начали собираться и готовиться к предстоящему балу. София тоже готовилась. Девушка надела платье, которое ей купил Геннадий, и сделала красивую прическу.
- Соня, и как тебе удалось убедить нашу учительницу по музыке, чтобы именно ты пела для наших гостей на балу? – спросила Катерина Никонова.
- Не знаю, Катя, просто повезло мне, - ответила София, - А что, у меня голос хороший, романс Алябьева тоже хороший, все должно получиться.
Девушка уже была в том самом темно-синем платье, которое ей купил Геннадий. Несмотря на то, что отношения между девушкой и доктором сходили на нет, София была очень благодарна ему за этот подарок. Красивое темно-синее платье на шнуровке, свободного размера, которое налезло бы и на выпускной, а благодаря фасону не подчеркивало бы большой срок беременности, практически без рукавов, с красивым декольте… В общем, больше вариант для замужней дамы, которая идет на светский прием, а не для институтки. София решила не закрывать перчатками свои руки и не замазывать их ничем – девушка совершенно не стеснялась того, что творилось у нее на запястьях.
«А что, пусть видят, мне стыдиться нечего», - думала она, - «Ну не замазывать же мне этот ужас, никакого крема не хватит, да и где я его возьму».
Посмотрев на Катерину Никонову, которая была в легком голубом платье из китайского шелка с милыми дракончиками, София улыбнулась.
«Вот тоже, небанальное платье, будем мы выделяться на фоне остальных», - подумала девушка, - «Ну и, вообще, у Эми тоже платье темное, а остальные как под копирку – в светлых простых платьях идут».
И вот начался бал. Сначала все было обычно, танец выпускного класса, танцы, шалости Катерины Никоновой.
- Катя, говорю тебе по большому секрету. Не хулигань сильно и не пропусти мое пение. Тебе понравится, - шепотом сказала девушке София.
- Да я обязательно тебя послушаю, люблю романсы. Особенно, когда их кто-то поет, а не я, - ответила ничего не подозревающая Катерина, - Еще же время немного есть, успею разлить чернила в дортуаре второго класса. А так план выполнен: входная дверь в институт на ключ закрыта, вот смеху будет, когда народ обратно домой засобирается и выйти не сможет, дверь в комнату Маман полностью испачкана углем, в комнате Анютки дохлая крыса на подушке лежит…
- Крыса – это хорошо, - задумчиво сказала София, не слушая того, что говорит Катерина, а говорила девица немало и шалостей уже успела сделать тоже немало, - Вот только я волнуюсь что-то…
«Чувствую себя примерно так же, как в тот день, когда бомбу метала», - подумала она, - «А что, недаром говорят, что слово можно приравнять к бомбе, если правильно его подобрать. Надеюсь, я все правильно подобрала… Только бы отчислили, а не проблемы бы с Анюткой огребла. Да отчислят, просто обязаны, вряд ли такое можно замять…»
- Сонь, не волнуйся, ты очень хорошо поешь, - успокоила девушку Катерина, - У тебя все получится.
- Спасибо, Катюша, - ответила София, - Могу дать практически гарантию, что тебе за всех твоих крыс и запертые двери не попадет. Не до того будет…
Катерина не поняла этой реплики, и уже вскоре девушки пошли в бальный зал. Уже скоро должны были объявить Софию. Девушка стояла, а руки у нее дрожали.
«По-моему, в том декабре мне проще было», - думала она, - «Алешенька был рядом, Емельянова… И свидетелей почти не было. А здесь полный зал народу…»
И вот, раздался голос, огласивший, что София Собольникова сейчас исполнит роман Алябьева «Незабудочка».
«Глупая музыка, незамысловатый текст», - подумала София и, вздохнув, вышла на середину зала. Сделав реверанс, девушка случайно бросила взгляд на мадам Елизавету.
«Должна будет отчислить, я очень на это надеюсь», - подумала София и начала пение. Как показалось девушке, начальница института в глубине души догадывалась, что София не просто так решила петь романс на балу, а учительница музыки по своей наивности этого не поняла.
София начала пение:
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут.
Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу.
На бой кровавый,
Святой и правый
Марш, марш вперед,
Рабочий народ.
Мрёт в наши дни с голодухи рабочий,
Станем ли, братья, мы дольше молчать?
Наших сподвижников юные очи
Может ли вид эшафота пугать?
В битве великой не сгинут бесследно
Павшие с честью во имя идей.
Их имена с нашей песней победной
Станут священны мильонам людей.
Нам ненавистны тиранов короны,
Цепи народа-страдальца мы чтим.
Кровью народной залитые троны
Кровью мы наших врагов обагрим!
Смерть беспощадная всем супостатам!
Всем паразитам трудящихся масс!
Мщенье и смерть всем царям-плутократам!
Близок победы торжественный час.
В гробовой тишине София сделала еще один реверанс и вернулась обратно. Потом девушка незаметно вышла из бальной залы в вестибюль, села на диванчик и, от избытка эмоций, начала плакать.
«Все, сейчас совсем скоро стану полностью свободной, уеду наконец-то из этого проклятого института, надо только маленько подождать. Совсем недолго», - подумала девушка, - «Сейчас, наверное, выйдет Анютка, разорется, а потом к мадам начальнице разговаривать поведут. А, может быть, и не поведут, просто скажут, чтобы собирала вещи и валила отсюда подальше».
Буквально через минуту София увидела, что к ней подходит пара людей в штатском. Приглядевшись, София увидела, что это жандармы, которых она до этого видела не раз и не два.
- София Львовна, давайте сейчас отойдем и поговорим, - услышала девушка.
«Ну все, сейчас в участок повезут», - подумала она, - «Интересно, что за этот эпизод припаять мне можно? Наверное, какую-нибудь статью можно приделать… Может, я перегнула немного? Да нет, не перегнула, ради такого эффекта можно и потерпеть неудобства. Но вот я, по своей наивности, совершенно забыла, что тут наши дорогие синемундирники в штатском будут, думала, без них обойдется».