«Пошла Соня по тятенькиным стопам… И по идеологии, и даже по организации жизни. Якобы умерла, а добрые люди выходили и за границу отправили. Посмотрим, что меня там ждет», - думала София и смотрела в окно поезда.
========== В Швейцарию и обратно ==========
В начале июля 1888 года София, или Яковлева Евдокия Семеновна, окончательно обосновалась в Швейцарии. Девушка решила пожить пока что за границей, скрываясь от неизбежной ссылки в Неноксу и, возможно, еще одного приговора из-за той самой песни на выпускном балу.
Жизнь Софии была донельзя размеренна и однообразна – девушка ходила на работу в контору, возвращалась обратно, повсюду слышала нерусскую речь и тосковала по Родине.
Девушка попыталась устроить свою личную жизнь, надеясь, что это хоть как-то скрасит ее тоску и заставит пустить корни в Швейцарии, однако, это ей никак не удавалось.
«В России, будто, сами мужики ко мне липли, а здесь… Никто со мной не знакомится, а сама я знакомиться не умею».
В июне 1889 года, совершенно глупо прожив год на чужбине, София решила пойти в местный бар. София прошла к одному из дальних столиков и совершенно случайно задела официанта, который нес пиво одному из посетителей.
- Простите, фройляйн, - сказал официант, пролив бокал на девушку.
- Простите, - примерно одновременно с ним сказала София, - И мне тоже, пива принесите.
Просидев с этим бокалом пива до самого закрытия бара, София скучала, тосковала по России и думала о том, что пора бы и уезжать.
- Фройляйн, мы закрываемся, - будто очнулась София от голоса официанта, быстро допила пиво, расплатилась за него и вышла на улицу.
На улице, сидя на лавочке, девушка все так же грустила и смотрела куда-то вдаль.
- Фройляйн, вы почему такая грустная? – спросил официант, уже уходя домой с работы, - Неужели из-за этого инцидента?
- Нет, - грустно ответила София, - По мужу скучаю.
Вспомнив Алексея, девушка заплакала.
- И надолго вы с ним расстались? – спросил официант Софию.
- Надолго, - ответила девушка, - Умер он.
- Соболезную, - сказал официант.
София, тем временем, вспомнила, как в институте она однажды ходила к ясновидящей, которая жила в заброшенном доме неподалеку, чтобы узнать о своем будущем.
«- Здравствуйте, Ефимия Родионовна, - сказала София, застав женщину где-то в саду, - Я вам принесла немного гостинцев. Простите мою наглость, но хочется немного заглянуть в свое будущее.
София достала пирожки, принесенные из кухни института.
- Скоро вы покинете институт. Но этот уход не принесет вам радости, как если бы вы выпустились. Будет суд. Будет неожиданная встреча. Я не хочу больше говорить.
- Вы, верно, устали? Может быть, я зайду позже?
- Нет, я не к тому. Зачем вам знать будущее? Живите лучше спокойно.
- Наша цель будет достигнута?
- Да. Но дальше все пойдет не по плану. Ничего не изменится в стране. Лет на тридцать точно.
- А сколько мне жить осталось? Хочется провести время с максимальной пользой. Я увижу то самое новое будущее?
- Так и проводите его с пользой. Я не могу сейчас назвать дату вашей смерти, я это не вижу.
София попрощалась с ясновидящей, поблагодарила ее и вышла. Девица была в полной уверенности в том, что она не захотела ей что-то сказать.
“Высшей меры не будет. Несовершеннолетняя, беременная. А все остальное - ерунда, мелочи. Переживу как-нибудь”, - подумала София.»
«И ведь действительно, тогда, совсем скоро, меня жандармы арестовали из института и отдали под суд о покушении на N, я встретила своего отца, пусть не ждала этого и мне вполне светила высшая мера», - подумала София и вдруг сказала, - Как вас зовут?
- Рудольф, - представился молодой человек, - А вас?
- Евдокия, - ответила София, - Не хотите ли погулять с дамой?
Услышав согласие, девушка обрадовалась, что взяла инициативу в свои руки.
С Рудольфом София и гуляла, и ходила по паркам и театрам, несколько месяцев. Однако молодой человек, по мнению девушки, не подходил ей в мужья совершенно.
«Глупый, жадноватый какой-то», - думала София, - «О российских революционерах плохо отзывается, считает их преступниками. Да зачем он мне такой нужен?»
Решив, что мимолетное увлечение должно оставаться таковым, пока последние чувства не заел быт, София рассталась со своим ухажером.
Рудольф не пытался вернуть расположение Софии и девушка была рада этому. Спустя месяцы она вспоминала уже только хорошее о нем и забыла те отрицательные черты, которые привели к размолвке.
Примерно в сентябре поняв, что она беременна, София не стала ничего говорить Рудольфу.
«Все равно я скоро в Россию уеду, правда, беременным нежелательно ездить на поезде, но после родов я обязательно вернусь на Родину», - думала девушка, - «Зачем только говорить Рудольфу, что у него будет сын или дочь».
5 мая 1890 года родилась дочь Софии – Екатерина. Увидев в городской больнице девочку с озорными глазками, София сразу вспомнила главную хулиганку Смольного Катерину Никонову и решила назвать свою дочь именно так.
Поняв, что путешествие в Россию с ребенком – задача не самая простая, девушка решила отложить этот вопрос хотя бы до того момента, когда Кате исполнится годик. София жила с дочерью как обычно, периодически снимала деньги с родительского счета, пока что не работала. Вдруг, возвращаясь домой из магазина после бессонной ночи, София не заметила экипаж, который двигался в утреннем тумане. Девушка вместе с дочерью попали под извозчика.
- Фрау, вы как? – раздался голос подоспевшего полицейского.
София с трудом встала и сказала:
- Вроде бы, ничего не сломала, хотя отшибла себе все знатно… А как Катенька?
Увидев рядом уже мертвую дочь, София заплакала в голос.
- Катюшка, ну как же я без тебя!
Похоронив дочь, девушка на следующий же день собралась и уехала в Россию.
«Пусть меня лучше на родной земле посадят, чем я буду здесь жить одна, среди чужих людей, и переживать от этого», - думала София, вытирала слезы и ехала на Родину.
Вернувшись в Москву, девушка решила, что жить в Смольном и работать пепиньеркой для нее будет самым лучшим вариантом. Конечно, София переживала, что ее снова там могут вычислить, но девушка решила, что попытаться стоит.
Устроившись на работу в Смольный, София решила, что будет, в основном, заниматься подпольной работой, снова готовить взрыв императорской кареты, а девицам будет позволять все, что им только заблагорассудится – пусть хоть какая-то польза для воспитанниц института от нее будет.
1890 год. Собольникова София Львовна к этому моменту успела перебраться за границу, в Швейцарию, родить там ребенка от человека, внешне похожего на первую любовь девушки - Ивана, подлечить вновь обострившуюся чахотку, затосковать по Родине.
«Как же в Россию хочется вернуться», - думала София, - «Не могу за границей жить, тут все чужое, а там все родное, с детства знакомое. Пусть меня посадят, но сидеть буду на родине. Я здесь чужая, совсем. А так, может быть, приговор еще смягчат. Чахотку я подлечила, вроде все успокоилось, в Крым ехать не надо уже. Главное, сейчас границу перейти, незаметно, не попасться, это самое сложное. Россию с собой за границу не увезешь и не создашь там».
В Швейцарии, переходя улицу вместе с дочерью, девушка попала под извозчика. София легко травмировалась сама, однако, младенец не выжил. Окончательно поняв, что ее за границей не держит ничего, ведь отец ребенка был мимолетным чувством девушки и даже не знал о рождении дочери и больше не общался с ее матерью, София вернулась в Москву.
«Мама всегда переживала, чтобы я от нее не заразилась чахоткой. Так нет, от нее я не заразилась, а в Петропавловке процесс начался, все обострилось. Видать, инфицированная с детства была, от мамы», - думала девушка, - «Сложилась бы жизнь спокойно, наверное, до старости жила бы, не думая об этом, а так лечиться приходится».