- Я не понимаю, а зачем было такое устраивать? – удивляется София, - Зачем вообще Конституция нужна? И без нее неплохо живем.
- Девочки, вы полностью правы, глупость полная, - раздается голос отца, который еще не успел побывать на дне жизни в Средней Азии и увидеть все своими глазами, - Некоторым же не живется спокойно.
Спустя час урок истории окончен.
- Давайте музицировать, - говорит Екатерина и садится за фортепиано. На весь дом слышится музыка Чайковского, пьесы, потом романсы, которые поются всей семьей.
После вечернего чаепития на веранде, семья возвращается в дом. София идет в свою комнату читать какую-нибудь книгу, вроде приключений или легкой любовной лирики, родители мирно беседуют в гостиной и что-нибудь обсуждают и вспоминают.
«Узнала бы мамочка, что Соня бомбу собрала и в царскую карету бросила – в гробу бы перевернулась», - плача, подумала София, - «Бедная мамочка… Знала бы ты, что двое деток Сони живут у чужих людей, от третьего ребенка твоя доченька дважды пыталась избавиться, да все не получалось, когда ты двадцать три года в браке забеременнеть не могла… Знала бы ты, что Соня не просто без венчания с мужчиной в постель ложилась, а еще и от жандармов откупалась подобным образом… Да от разрыва сердца умерла бы в тот же миг, творческая натура, пусть даже и не желающая терпеть порядка, но высоких нравственных качеств».
Перевернув подушку к лицу другой стороной, так как эта была уже напрочь мокрой от слез, София начала думать дальше.
«Знал бы тятенька, что Соня второй раз была в положении не в браке… Не узнал, к счастью, и не узнает уже. И Мария Ивановна вряд ли узнает, что мы с Алешенькой не венчаны были. А тятенька, наверное, узнав обо всем об этом расстроился бы сильно. Может быть, даже ругать бы начал, хотя что он, что мамочка, голоса на Соню не повышали. Помнится, мы с Ваней однажды на диванчике в губы целовались, так тятенька потом говорил, что неприлично так поступать приличной девице, которая знает чувство собственного достоинства, и шутя потом говорил, что в комнате меня закроет и больше не выпустит, пока не одумаюсь. А тут… Отец третьего ребенка толком неизвестен, хотя по срокам можно сделать какие-то догадки насчет Сергея…»
София встала, подошла к окну и начала вспоминать дальше.
«А как хорошо мама шила, какие платья у меня были…» - подумала девушка, - «Многие спрашивали, к какой портнихе вы ходите, так нравились фасоны и подбор тканей. А мамочка говорила, что сама все шьет. Вот руки были золотые у человека… И ведь к модистке она практически не ходила, сама себе белье шила. А вот я этим похвастаться не могу, и шить умею средне, и белье не могу себе делать. После недавних родов грудь стала больше, приходится корсет носить, пусть даже не затягивая, а сделать я его не могу, пришлось немаленькую сумму отдать. Хотя зачем мне эти ленточки и красивые цвета, все равно раздеваться не перед кем, никто не увидит. А Александра я так редко вижу, что не столь важно, в чем я одета, лишь бы увидеть его… Хорошо, что Геннадий тогда просветил меня на тему вопросов зачатия детей, а то рожала бы каждый год по ребенку, это неплохо, но сейчас это ни к месту совершенно. Новых сирот выпускать в большую жизнь. Да и вообще, то что Геннадий мне рассказал, надо в обязательном порядке всем рассказывать, чтобы знаний в голове побольше было. Такое и в семье лишним не будет, знания вообще редко лишними бывают… А то бегать потом по бабкам грешно, да и опасно, я дважды чуть было насмерть не отравилась.»
Маленько успокоившись, София легла спать. Девушка довольно быстро заснула, хотя понимала, что подобные размышления вряд ли ее отпустят и завтра, и послезавтра, и через месяц.
Очередной вечер. София легла в постель, но заснуть девушка не могла снова. Опять нахлынули потоком воспоминания.
Последний день рождения Софии, который праздновался семьей в полном составе, это шестнадцатилетние девушки.
Софию с раннего утра поздравили родители и вручили подарки. Развернув обертку, девушка увидела, что ей подарили книгу, платье и несколько лент разных цветов. София очень обрадовалась подаркам и была полностью счастлива. Чуть позже пришел Ваня, поздравил девушку и подарил тоже книгу. Посидев с немногочисленными гостями за праздничным столом, семья поехала в Сокольники.
«А прошлый мой день рождения как прошел?» - думала София, - «Накрыла стол в комнате на троих, представила, что справа от меня сидит Ванечка, а слева – Алешенька, поревела немного, а потом поехала в центр города, гулять, одна… Везде немецкая речь звучит, все так незнакомо. А я иду, вытираю слезы и вспоминаю, как одна женщина, мамочка моя родная, меня научила говорить по-немецки, а вторая, Анютка, – материться».
Дальше София начала вспоминать другой, не менее счастливый момент – свадьбу с Ваней.
«Не поленился он, принес к Смольному платье и туфли, со священником договорился, обвенчались мы, долго гуляли, а потом Анютка, которая ехала откуда-то на извозчике, меня увидела и в институт вернула. А потом что? Потом, с остальными моими дорогими людьми я так и не дошла до церкви, хотя очень хотелось. Нет, плохое это воспоминание, не буду об этом думать», - сказала сама себе София.
Будто по заказу девушки, картинка в голове сменилась. Перед глазами Софии встала ее помолвка с Иваном.
«Вот мне шестнадцать лет, только что день рождения прошел. Стою у себя в комнате перед зеркалом в нарядном-пренарядном платье, мамочка его своими руками шила. Красивая прическа, локоны лентами перевиты. Даже не верится, что это я, такая нарядная… Потом приходит Ваня. Дается обещание о том, что как только он окончит школу юнкеров, то женится на мне», - София вздохнула, - «А как в жизни все вышло… В школу он не попал, пошел работать учителем, а под конец попал под извозчика, оставив свою Сонечку вдовой в 17 лет… Ну правда потом жизнь подкорректировала ситуацию, сделав из Сонечки-вдовы – Сонечку-разведенку с тремя прицепами, потому что Соня – девочка отзывчивая и согласилась оформить фиктивный брак с Виталием… Это ж кто у меня был-то… Ваня, Виталий, фиктивный мой муж, Алешенька, Геннадий, жандарм Сергей, потом про тех двух жандармов вспоминать даже не хочу, Сашенька… Да, можно смело ворота дегтем мазать, а еще эта женщина в Смольном воспитательницей служит».
Эта мысль развеселила Софию, девушка перестала мучиться от воспоминаний и вскоре заснула.
В очередной вечер, когда София, утомленная после рабочего дня, ложилась в постель и снова погружалась в воспоминания, девушка начала вспоминать одну ситуацию, которая произошла не так давно, но оставила значительный след в душе девушки.
В свой выходной София, вдоволь наговорившись с Александром, возвращалась в Смольный. Но так как времени было достаточно, а возвращаться в «тюрьму, в которой девушка пряталась от ссылки», девушка решила погулять по улицам. Это нравилось Софии еще с того момента, когда на те же каникулы она, еще будучи смолянкой, возвращалась в дом Бирюковых. София шла, вспоминала, как они разговаривали с Александром, как решили до весны не собирать кружок, а потом, когда настанет время, все сделать вдвоем.
«И будь что будет потом, хоть ссылка, хоть тюрьма, хоть трибунал», - подумала София, - «Ну трибунала точно не должно быть, я не военнообязанная, Саша тоже, а гражданский суд пусть решает что хочет. Лишь бы все удалось… Лишь бы тятенькино дело завершить. Жандармы сейчас, вроде бы, активность свою снизили, но чем-нибудь заниматься еще рано, надо поберечься, выждать».
Вдруг девушка увидела впереди довольно знакомую компанию: пожилого мужчину, пожилую женщину и двух детей, мальчика и девочки приблизительно трех и четырех лет. Сердце Софии забилось, больше всего хотелось подойти поближе и присмотреться, не Бирюковы ли это. София прибавила шаг и вдруг поскользнулась на льду.
Звук от падения был довольно громким, поэтому компания обернулась. Увидев знакомые лица, София вдруг упала в обморок.