«Вот сказал бы кто моей мамочке десять лет назад, что Соня в свои 22 года будет иметь два обвинительных приговора, а судиться ей придется бесчисленное количество раз… Да не поверила бы она, а тому человеку, который бы это сказал, предложила у врача провериться. А вон как жизнь повернулась…» - девушка присела за стол и начала водить по нему пальцем, будто что-то считая, - «Ничего, Соня, совсем скоро осталось, ждать совершенно недолго… Скоро, совсем скоро или все изменится, или все изменится, но не в мою пользу. Будет снова небо в клеточку и жандармы вокруг… Или, как рецидивистке, присудят как в прошлый раз и приговор менять не будут. Дмитрий вряд ли захочет помогать, тем более, что в прошлый раз, как говорила Эми, его еле заставили написать эту амнистию, то в этот раз точно ничего не получится…»
Вдруг девушка встала из-за стола и тихо, но вслух сказала:
- Нет, все получится, все обязательно получится. Либо произойдут изменения, которых мы ждали, либо за границу уеду еще раз.
«Ага, за границу уедешь, а потом будешь плакать и говорить, что лучше сидеть в России, чем жить на свободе в Европе», - вдруг подумала София и так же мысленно добавила, - «Все обязательно будет хорошо, все получится, поэтому не стоит думать заранее о неудачах».
В один из дней София, устав от всего, шла по коридору института. Девушке было плохо, она решила присесть и немного отдохнуть. Девушка забралась с ногами на подоконник, забыв, что так не положено делать никому: ни воспитанницам, ни, тем более, пепиньеркам, слегка задрала рукава платья и погрузилась в полудрему.
Каким-то шестым чувством София почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Открыв глаза, девушка увидела, что это мадам Пуф. Поймав взгляд классной дамы на своих запястьях, София сказала:
- Мадам, чего вы так пялитесь? Да Собольникова это, Собольникова. Пепиньеркой работаю, хочу доработать до конца года и бросить уже этот институт к чертовой матери. Обещаю, больше не появлюсь здесь.
Увидев, как классная дама молча и в совершенном недоумении уходит от Софии, девушка сначала растерялась, что так сразу во всем призналась, а потом решила, что пусть будет то, что будет.
Пару дней София провела в некотором страхе, а потом, поняв, что Анна Игоревна никому ничего не сказала, успокоилась.
«Наверное, решила, что ей лень со мной связываться», - подумала девушка, - «Или вину чувствует за мой арест в выпускном классе. Но это вряд ли, наверное, все-таки, первое, других дел у нее полно, более важных».
София плохо спала всю ночь. Девушка сначала никак не могла заснуть, а потом ей в голову пришла навязчивая мысль: девушка начала думать, как бы она назвала ребенка, если бы он родился.
Пролежав в полусне полночи, София вдруг пришла в себя.
«Что за бред это был?» - подумала девушка. Вдруг в голову пришла такая мысль, а не беременна ли она на самом деле?
«Нет, это вряд ли не должна», - подумала София, - «Хотя, конечно, я рекомендации Геннадия выполняла далеко не полностью, и такое может быть».
Решив, что совсем скоро все выяснится, девушка подумала и легла обратно в постель.
Проснулась София рано утром от сильной боли в пояснице.
«Что такое?» - подумала девушка, - «Почему все так вдруг заболело?»
Встав, одевшись и поняв, что боль не проходит, София решила пойти в лазарет.
Врача еще не было. София огляделась по сторонам и увидела спящую вдалеке Зою и сестру милосердия, которая уже встала.
- А мадемуазель что тут делает? – спросила София медицинскую сестру.
- Если говорить простым языком, ее сюда сплавила классная дама, потому что замотала ее девица своим поведением, - ответила медсестра, - Только это так, между нами, по бумагам она переутомление лечит.
София даже рассмеялась, эта ситуация напомнила девушке многие эпизоды своей биографии.
- Знаем мы такое, сами проходили, - ответила София. Вдруг девушка поняла, что от смеха у нее начало все болеть сильнее. А еще София подумала, что она только что чуть было не раскололась, хорошо, медсестра была новой и ничего не поняла, а так бы тоже могла догадаться, что Евдокия – это София Собольникова.
- Мадемуазель,- сказала София, - Геннадий Григорьевич скоро придет, а у меня поясница, из-за которой я сюда пришла, начала болеть сильнее. Я пойду в ту, вторую комнату, полежу пока, а как придет доктор – встану.
Сестра милосердия была не против, а София прошла на свободную кровать и прилегла.
Вдруг девушка по ощущениям поняла: с ней происходит все то же самое, что и три года назад. Начинается выкидыш.
«А когда я забеременнеть успела?» - подумала София, - «Ведь не зря же мне вчера подобные мысли вдруг в голову приходили. Все, теперь план, наверное, сорвется. Если мы запланировали дело на май, то на шестом-седьмом месяце я вряд ли смогу принять участие. Остается только на Сашеньку надеяться».
Вскоре пришел Геннадий. Увидев бледную Софию, лежащую на кровати, он сразу подошел к ней.
- Что случилось? – спросил он девушку.
- По-моему, выкидыш начался, во всяком случае, ощущения все те же самые, что и тогда были, давно, - ответила София, - Приблизительный срок – месяц-полтора, точнее не подскажу.
- А почему все началось? Причину не знаешь? – спросил девушку Геннадий.
- Не знаю, – ответила София, - Даже не представляю. В этот раз ничего не принимала, само началось.
- Сохранять хочешь или нет? – спросил Геннадий и этим удивил девушку.
- Странные вопросы какие-то, - ответила шокированная София, - Значит, три года назад ты совсем другое пел. Что нельзя поступать иначе.
- Три года назад ты ослабленная была, выхода другого не было, - ответил Геннадий и снова повторил свой вопрос.
- Не знаю, - ответила София, - Наверное, сохраняем.
- Ты сейчас, главное, лежи, не вставай, - сказал Геннадий, - Я посмотрел, шанс сохранить есть. Сейчас капли принесу. Медсестру не стесняйся, она не разболтает.
София осталась в одиночестве. Девушке хотелось плакать, но она помнила, что этого делать нельзя, можно себе навредить. Вскоре вернулся Геннадий, принес лекарства и лед.
- Вообще ни о чем не думай, все будет хорошо, - сказал он девушке.
Сперва Софии стало немного легче и девушка начала надеяться на то, что все обойдется.
«Подлечусь и уйду из Смольного, в особняк Емельяновых, буду жить там», - подумала девушка.
Однако к вечеру боль усилилась, и София подозвала Геннадия, который не пошел домой, а решил остаться в лазарете на ночь, вдруг девушке будет необходима помощь.
- Ладно, Сонь, не надо плакать, что ты так распереживалась, - попытался утешить девушку Геннадий, - Ты еще молодая, двадцать два года всего, будут еще детки.
- Да лучше бы третий ребенок, Софья Львовна которая, не родилась, а этого жалко, - плача, ответила София, - Видать, не судьба мне нормально детей иметь.
Геннадий попытался успокоить девушку, как мог, а потом дал ей капель и София заснула.
Девушка провела в лазарете дней пять. Во-первых, Геннадий боялся того, чтобы не началось какое-нибудь воспаление или не попала инфекция, а во-вторых, София сильно переживала этот случай и не была готова снова приступить к работе.
«Вот так и получается, не судьба мне самой своих детей воспитывать», - думала девушка, - «Так была бы матерью, а так никак не получается».
«Наверное, это знаки свыше от судьбы, что пока мне еще рано детей иметь», - подумала София, - «Да, рано… Сначала надо дождаться мая, осуществить все то, что было задумано, а там видно будет. Может, какие-то силы свыше считают, что незачем новых сирот рожать, кто знает, что с их матерью дальше будет».
Еще через день Геннадий выписал Софию. Здоровье, во всяком случае, по видимым признакам, начало приходить в норму, душевной состояние тоже нормализовалось.
- Удачи тебе, Соня, - сказал Геннадий девушке напоследок, - Будем надеяться, что следующий раз ты будешь беременная ходить рука об руку с мужем, а когда придет время – ребенок родится в хорошей больнице или хотя бы дома, как Юленька.