Мы должны ограничиться здесь этими замечаниями принципиального характера; более детальное их формулирование возможно лишь в более специальном изложении.
V
На основании изложенного до сих пор читатель сделает справедливый вывод, что право своей особой закономерности не имеет и подчинено в своем развитии хозяйству. Не следует ли отсюда, что особой науки — юриспруденции быть не может, и что право не требует самостоятельного изучения, которое должно быть просто–напросто заменено изучением хозяйства? Это заключение обнаружило бы лишь непонимание значения сделанных выводов.
На этот вопрос следовало бы ответить, что, изучая хозяйство, нисколько не изучаешь права, по той простой причине, что они не тожественны: хозяйство не содержит в себе права. Мало того. И то, и другое (и любое третье), все они суть в равной степени абстракции — от единственной социологической реальности, — целого социальной жизни. Теория социального материализма говорит совсем не то, что вся социальная жизнь состоит из одного хозяйства, а то, что, хотя социальная жизнь состоит из очень многих сторон, понятие социальной жизни есть синтез весьма различных признаков, но существует возможность всех их рассматривать как свойства одного предмета, фактически объединенные общей закономерностью, которая и сводится к зависимости всех её сторон от одной стороны — социального хозяйства. И хозяйство, и право, и любая другая сторона социальной жизни в этом отношении равны, как свойства или стороны социальной жизни, они обладают, с точки зрения социального познания неодинаковой степенью реальности, именно, как только что сказано, одинаково не составляют реальности, которой остается лишь социальная жизнь в целом.
Но они могут быть сделаны настоящими реальностями, — и хозяйство, и право, и они фактически становятся таковыми в специальных социологических дисциплинах: юриспруденции и политической экономии. И, очевидно, вместе с самостоятельной реальностью они получают свою особую закономерность, представляющую, так сказать, паспорт реальности. И этих паспортов может быть выдано различным сторонам социальной жизни столько, сколько угодно будет суверенному владыке разума, ибо закономерность не летает в воздухе, где надеются уловить её позитивные социологи, а установляется разумом, хотя, продолжая употребленное сравнение, разуму приходится здесь также считаться с познавательным материалом, как и абсолютному владыке с общественными классами своего государства. Закономерность, — никогда не следует этого забывать, — есть лишь особый способ координирования представлений то более узкого, то более широкого круга явлений. Поэтому не может быть предъявлено никакого формального возражения против специального изучения любого круга явлений, оно может быть сделано только с точки зрения целесообразности. С точки зрения целесообразности могут быть предъявлены, например, большие сомнения относительно дисциплины, которая задалась бы целью установить закономерность употребления в Библии слова «но», с формальной же стороны такая «но» — логия имела бы столько же права на существование, как и социология. Но таких сомнений, конечно, относительно политической экономии и юриспруденции предъявлено быть не может, — их практическая важность бесспорна, следовательно, специальное изучение и права, и хозяйства не встречает никаких препятствий.
Юриспруденция изучает право специально со стороны тех особенностей, которые характеризуют его, как таковое. В этой сравнительно узкой сфере лишь и имеют силу её учения. Все, что переходит эти узкие границы, вторгается уже в область социологии (напр., вопрос об отношении права к другим сторонам социальной жизни). Поэтому тому, чему учит наука права, не компетентна научить социология, какого бы вероисповедания — идеалистического или материалистического — она ни придерживалась. Специальный предмет юриспруденции является как бы конкретным и индивидуальным по отношению к тем общим понятиям, с которыми имеет дело социология, так что она проглядывает его с своей общей точки зрения. Точно таким же образом, в «общей части» любого права не излагаются отдельные его институты, а в общей теории права — специальные учения отдельных отраслей права. Итак, получает полную силу на первый раз парадоксальное положение: право не имеет своей особой закономерности и право имеет свою особую закономерность.