Но все же и здесь есть исключения, Бантингу было двадцать с небольшим, когда он открыл инсулин, а Лаэннек изобрел аускультацию в двадцать пять. Огастус Уоллер был студентом первого курса университета, когда начал свои исследования "Уоллерова перерождения", происходящего в нервных волокнах, отделенных от ядра. Когда великий физиолог и физик Герман Гельмгольц опубликовал свои результаты по ферментативному действию дрожжей, когда Пауль Лангерганс открыл названные его именем панкреатические островки, вырабатывающие инсулин, когда Пауль Эрлих открыл "тучную клетку", все они еще учились на медицинском факультете.
Трудно заниматься самоанализом, ибо мало кто из нас обладает достаточной объективностью, считая свои достижения не такими важными, чтобы их стоило использовать в качестве примеров. Кроме того, к концу своей карьеры мы можем утратить объективность до такой степени, что самое последнее и излюбленное наше наблюдение приобретет непропорциональную значимость. Мне было двадцать восемь лет, когда я описал стрессовый синдром, и пятьдесят пять -- когда "наткнулся" на кальцифилаксию, и вот сейчас мне в равной степени нравятся оба предмета исследования.
Во всяком случае, важные открытия в медицине, сделанные в раннем возрасте, нередко остаются одиночными достижениями, за которыми не следуют другие проявления таланта. Правда, в ряде случаев они обеспечивают запас энтузиазма и научного материала "на всю оставшуюся жизнь" и ученый продолжает делать первоклассные работы, даже не создавая больше концепций, обладающих фундаментальной новизной.
По словам Рише, в экспериментальной медицине "...значительная умственная продуктивность в среднем начинается в возрасте двадцати пяти лет, но в других науках этот пик ближе к тридцати пяти. Кроме того, существует так много исключений, что я не решаюсь сформулировать некое правило. Во всяком случае, очень редко бывает, чтобы выдающийся математик еще не представил доказательств своего гения к двадцати пяти годам, а выдающийся биолог не сделал ничего ценного к тридцати пяти... В целом же с возрастом изобретательность быстро уменьшается. Это обидно, но это правда. Когда человеку за пятьдесят, у него почти не бывает новых идей--он просто повторяет самого себя..." [16]. К счастью, не все из нас уверены в этом.
МОЛОДОСТЬ И ЗРЕЛОСТЬ.
Одни исследования лучше удаются молодым ученым, другие -более зрелым. Непредвзятый, свежий взгляд на вещи дается с большей легкостью, когда ты еще не перегружен знаниями и не скован устоявшимися навыками мышления. Монотонная, надоедливая работа не так приедается, если ты еще не успел сделать ее слишком много. Бесконечные часы стояния у лабораторного или операционного стола даются легче, когда ноги еще не износились за многие десятилетия их эксплуатации. Абсолютно новая оригинальная идея приходит, как правило (хотя и не всегда), в начальный период научной деятельности, т. е. тогда, когда самые первые и потому наиболее трудные препятствия на пути к подтверждению этой идеи могут быть преодолены относительно успешно.
В то же время опыт и авторитет перевешивают все эти преимущества, как только дело доходит до сложных проблем координации и развития обширной области науки. В этом случае наиболее существенными становятся как раз те качества, которые формируются с возрастом: практика наблюдения, знакомство с множеством методов, широкое знание литературы и способность руководить в сочетании с опытом понимания своих коллег. Для широкомасштабной работы такого рода необходимы также значительные технические и финансовые средства и большой штат сотрудников. Ход такой работы ускоряется, если лежащая в ее основе концепция, равно как и ее автор, уже получили определенное признание в мире. В таком случае представители других областей знания скорее будут склонны вникать в специфические аспекты разрабатываемой проблемы.
Все эти качества приходят лишь со временем. Вот почему руководство обобщающими исследованиями в широких областях знания лучше всего удается зрелым и опытным ученым. Впрочем, такая работа -- превосходная подготовка для молодых членов исследовательской группы. Как бы ни был одарен молодой человек, он не может просто заставить себя открыть новый оригинальный факт. Он должен начать с такой работы, которая дала бы ему возможность наблюдать и размышлять. Вдохновение как раз и приходит в процессе такой деятельности, и одним лишь усилием воли его не вызовешь. Поэтому я настоятельно рекомендую молодым ученым начинать свою карьеру в составе группы и, кроме этого, вести собственные оригинальные исследования на любую тему, которая представляется им заслуживающей внимания.
Настоящей трагедией является сверхспециализация, увеличивающаяся с возрастом, а также вынужденное отвлечение внимания от избранного поля деятельности. Сочетание этих двух факторов оказывает наиболее парализующее влияние на пожилых ученых. С течением времени они становятся все более искусными в своей специальности, но, как я уже говорил, все общество как бы вступает в заговор, чтобы погубить их плодами их же собственного успеха. Они должны выполнять почетные представительские функции, руководить крупными институтам, создание которых они раньше пробивали; они вынуждены тратить время на просмотр работ (часто очень посредственных) молодых коллег, претендующих на степени, премии и т. п.; их приглашают рассказать или написать о своих прошлых достижениях. Они, быть может, даже сумели накопить некоторый капиталец и приобрести кое-какую собственность, но ведь требуется время, и притом изрядное, чтобы распоряжаться всем этим. Так и получается, что ученому некогда думать о той конкретной научной работе, для выполнения которой он полностью подготовлен и которая его интересует.
ПЕРИОД ОТДЕЛЕНИЯ.
Переход от курируемой руководителем работы к самостоятельной деятельности -- едва ли не самый трудный период в жизни начинающего ученого. Вплоть до этого момента он работал либо в составе группы, либо самостоятельно, но в любом случае -- под наблюдением руководителя. Хотя ранее он мот весьма активно участвовать не только в непосредственном выполнении работы, но и в ее планировании, он не осознавал всю степень своей зависимости от научного руководителя. Теперь же он в ужасе, ибо не в состоянии самостоятельно придумать ничего оригинального; все, что приходит ему в голову,-- это перепевы уже сделанного им под руководством шефа.
У нас в лаборатории мы называем это время "периодом отделения", или, в просторечье, "временем перерезания пуповины". Период этот может протекать очень болезненно. Молодой ученый, который полон уверенности в себе, внезапно впадает в панику: пытается выполнить первый попавшийся под руку эксперимент, лишь бы замысел эксперимента принадлежал ему самому и не зависел от советов со стороны. Разумеется, одного желания самоутвердиться явно недостаточно для проведения фундаментальных исследований, и потому подобные лихорадочные попытки, как правило, ни к чему не приводят.
Затем наступает период "козлов отпущения". Новичок не желает признавать своих просчетов и начинает поиски "уважительных причин": не получил необходимых средств и материалов; много времени уделял семье; его добротой пользуются коллеги; его неправильно обучали; если начистоту, то его не больно-то интересуют все эти крысы и прочие лабораторные дела, уж лучше бы он пошел в клиническую медицину; и, наконец, он и так везет на себе целый воз административных и преподавательских обязанностей. А хуже всего то, что шеф и коллеги не проявляют никакой заинтересованности в его работе!.. В результате он настолько теряется, чувствует себя таким униженным и оскорбленным, что полностью признает свое поражение. Многие молодые ученые бросают научную карьеру, ради которой они столь усердно трудились, именно в этот критический момент, когда она как раз должна была начаться.
Если же обескураженный новичок не бросает науку, он находит массу способов отдалить тот проклятый день, когда ему придется прийти к определенному выводу, о своих способностях и о своем будущем. Он может бесконечно продлевать период стажировки, прослушивать дополнительные курсы, изучать все новые и новые методики, искать дополнительную литературу, пытаться пройти стажировку за рубежом или даже получить второй диплом. Все планы такого рода связаны с прекрасными, четко очерченными целями, символизирующими некоторые вполне определенные достижения. Курс пройден, методика изучена, диплом получен -- все это означает прогресс. Даже если взять на себя преподавание какого-нибудь стандартного курса или административную нагрузку, это послужит приемлемым для всех оправданием затраченного времени. К тому же выполнение таких обязанностей может способствовать продвижению в должности и повышению оклада, что также создает ощутимое и ободряющее чувство успеха.