— Ах-х-хренеть… — это я да! Сама не ожидала! Потому что Дима касается груди не только руками, но и вбирает в рот сосок, прикусывает. Ощущения острые. Сверху опадают вниз стрелами. Свожу бедра, а мой маньяк посмеивается.
— Кто-то любит грязные словечки.
Не то чтобы…
— Ой! — поднимает на руки. Цепляюсь за плечи, пока несет в комнату. Падаем на кровать.
Прижимает меня к ней. Затыкает рот поцелуем. Скольжение языка по моему. Руки на груди. Да я сейчас просто умру от наслаждения…
Стаскиваю с него грязную футболку. Улыбается. И этот вид заставляет мое сердце остановиться.
От понимания.
Влюбилась и пропала…
Внимательно смотрит мне в глаза, ниже, снова вверх. Сглатывает.
— Ты меня убьешь.
И это не вопрос. Утверждение.
Упирается лбом в мой.
Ничего не понимаю…
— Димочка…
Отталкивается от матраса, падает рядом со мной на спину.
Ощущение пустоты накрывает, а еще к нему примешивается страх.
Почему он остановился?
Дышит тяжело. У меня пятна перед глазами, потому что задерживаю дыхание.
— Кариатида не тех форм оказалась?
Улыбаюсь натянуто, глядя в потолок.
— Тех, — поворачивается набок, — не хочу, чтобы ты пожалела, — садится ко мне спиной.
Я повторяю его движения. Руками прикрываю грудь. Ребра сейчас вылетят наружу от того, как работает сердце. Сглатываю.
— Немного поздно озадачиваешься, — не могу скрыть горечи в голосе.
Поворачивается. Вид виноватый.
Нет!
Не хочу ничего знать!
— Рит, — пододвигается ближе, берет меня за руку, — я тебе кое-что расскажу, и ты решишь – уходить или остаться.
— Что-то мне не нравится такое начало…
— Мне тоже, — уголки губ дергаются вверх и тут же опускаются. — Не хочу, чтобы ты узнала правду и неправильно все поняла.
— Какую правду?
— Я… — настойчивый звонок в дверь. Дергаюсь, натягиваю рукава. Дима хмурится. — Сейчас. Тёмыч, наверное.
Спрыгиваю с кровати, пока Шумов смотрит, кто пришел.
Рита-Рита… Так феерично похоронить свой первый раз… Непроглядное невезение…
Не глядя, застегиваю пуговицы. Из коридора слышен женский голос. Ведомая любопытством, иду вперед.
— Ты нахрена его притащила?!
— А что я должна была делать?!
— Мать года, блядь! Давай медаль тебе вручу!
Выглядываю из дверного проема. Леночка, а за ее спиной… Владимир.
— Мать? — еле шевелю губами. С женщины перевожу взгляд на Диму. В ушах начинает гудеть.
— Рита, — рычит дядь Вова. Взгляд застывает на комбинезоне, где я неровно застегнула пуговицы, потом падает на голый торс Шумова и финальным аккордом останавливается на моем бюстгальтере, который валяется у ног маньяка. Лена охает.
— Дима…
— Мама!
— Тебе пиздец, мальчик, — Владимир резко шагает вперед…
31. Стеклами внутрь
POVМаргарита Ахметова
Я чувствую себя тормозом. Самой глупой в мире девочкой.
Мозг отчаянно отталкивает информацию и любые мыслительные процессы, включая «броню».
Но улыбаться здесь неуместно, да и как можно, когда Владимир собирается Диму расчленить?!
Я лишь рот открываю, стоит ему пронестись мимо меня.
Прет, как танк и сшибает Шумова с ног. Лена что-то орет, а я втиснуться между ними не могу — коридор узкий, а дядь Вова крупный мужчина.
— И? Опять по голове стукнешь? Тебе же не привыкать решать вопросы таким образом, — провоцирует Димочка.
Владимир не остается в долгу. Хлоп. Я охаю. Лена тоже. Обе нападаем на дядь Вову, потому что он не собирается останавливаться. Ему наши попытки остановить драку, как слону комарики. Никак не реагирует.
— За то, что тронул её, урою, — с рыком бросается на Диму.
Я отскакиваю назад. Они перемещаются в кухню. Звон. Удары.
Хочется прикрыть уши. Сердце тарабанит, словно ужаленное.
— Володя?! — орет на него Лена.
И в моей голове не укладывается, что она мать моего маньяка.
Вспоминаю её разговор с папой. Волосы начинают шевелиться на всем теле.
— Дядь Вова?! — сиплю. — Владимир?! — уже громче. — Владимир Юрьевич?!
Замирают оба. Дима хмурится. Губа разбита. У Владимира видок тоже непрезентабельный. Ссадина на скуле. Кожа рассечена. Оба дышат тяжело.
— Владимир Юрьевич? — вдруг скалится Шумов. — Трофимов?
Никто не понимает, почему Дима улыбается. Только улыбка выражает вовсе не радость, а безумие.
— Он самый, — рычит дядь Вова.
— Что ты устроил, Володя?! — толкает ладонью в спину Лена. Подходит к сыну, но тот отшатывается от её руки. — Мы так не договаривались!
— А мы вообще не договаривались, — гавкает на нее, — твой сын берегов не видит, Леночка. Ахметов ему за Риту душу вытрясет. Мстишь так гадко, сученок?!