И вот этот идеал, к которому я хочу бесконечно приближаться, обрел ЦЕЛЬ ЖИЗНИ и, стало быть, ТОЧКУ ЗРЕНИЯ.
(Видали ли Вы в переполненном метро человека, одолевшего себя целью — сесть: как он стоит на платформе, как приближается к двери, как влетает в вагон, как он относится к другим, какое выражение лица у него?)
Человек стал двигаться по дороге прямой и ясной к своей цели. Он, идущий к цели, даст людям потом радость или, что ближе нам, — даст людям здоровье. А пока надо учить, ибо его точка зрения наиболее правильна, с его точки зрения. Он перестает радовать ближних — он старается их учить.
Цель возвышенная — здоровье. Можно многое себе в борьбе позволить… ну конечно же чуть-чуть и один раз, а там уже и все А дальше, по достижении ее, «его цели», дальше конечно же все вернется: и честность, и порядочность — все, что было утрачено в борьбе. В борьбе, когда вдруг забывают, что «средства» не дорога к «цели», а составные части ее.
Я не буду бороться с Вами, не буду доставлять Вам новых огорчений. Но я не «непротивленец». Злу противиться надо, но очень не хочется противиться насилием. Война «зла» и «насилия»! — от чьей победы придет радость?
«Противление злу добром, доверием» — это тяжело, это иногда абсолютно невозможно, но стремиться к этому надо. Попробовать надо.
Вы говорите, что правда стоит того, чтобы за нее морду бить. Нет. Она, правда, все равно пробьется — не сейчас, так через год, пусть даже через сто лет. И неведомо, как и каким путем.
Будущего, как физической реалии, для ныне живущего нет. Во всяком случае, он себе его не представляет серьезно. Мы умрем, и с нами умрет наш мир. Останется мир других, мир иной. И мы не узнаем какой. И этот мир других людей, может быть, со смехом отвернется от наших тактик, методик, операций. Вы разрабатываете операции при раке (и правильно, конечно), а лечить его будут порошками.
Стоит нам решить, что будущее есть, физически для нас существует, что в этом будущем есть наша ЦЕЛЬ… Вот тогда-то мы и начинаем себе позволять…
Даже если мы стремимся к цели для блага нашего непосредственного будущего, почти настоящего, для блага собственного ребенка. Будущее, и даже собственный ребенок, со смехом и презреньем отбросит наши идеалы врача, принципы лечения, заботы, придумав очередной конфликт «отцов и детей», «врачей и больных» и тому подобные.
Верно сказал один из самых спокойных мудрецов древности: «Нет ничего лучшего, как наслаждаться человеку делами своими; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?» И другой, еще более древний мудрец (простите за занудство) : «он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня». У тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается. Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она, — странная индийская логика!
Ну вот и прощайте, мой генерал!
Я все сказал, что, конечно, надо было говорить много раньше. Но ведь я не идеал. Я этого не сделал вовремя, за что казнен, за что казнюсь.
Может, в будущем, через несколько лет, встретимся, поговорим.
Мы, наверное, оба будем тогда другими. Будьте счастливы, Мой Бывший Начальник.
Ваш бывший сотрудник и даже временами помощник С.Топорков
ЧЕЛОВЕК ПРЕДПОЛАГАЕТ
— Черт побери! Влипли!
— Что такое?
— Встречают кого-то. Дорогу перекрыли. Объезжать надо.
— Вот никогда не предупреждают. Совершенно невозможно ничего планировать. Я ж опоздаю.
— А я что могу поделать?
— Да я вас и не виню. Просто я опоздаю.
— Планировать захотели. Я вон пошел ключ сделать в мастерскую. Знаю, когда работают. Знаю, когда перерыв. Прихожу — мастер сидит, а на стекле записка, что сегодня не работает. Я ему говорю чего-то, а он мне через окошко на бумажку пальцем тычет. И слушать не хочет. И весь разговор.
— Ну и с вами, таксистами, тоже не очень-то попланируешь.
— Ну и что ж! Мы как все.
— Как все, как все, а сами говорите о планах. Думайте лучше, как объезжать будем.
— А чего тут думать? Как-то вывернуться надо и кругаля давать, будь здоров. А вам зачем в прокуратуру?
— Ну, уж вы начинаете спрашивать лишнее. А вдруг я преступница?
— Ну а мне-то что? Мне довезти вас до места, и все. Задерживать не надо — вы и сами туда едете. — Он захохотал.
Люся стала вспоминать все события, все, что произошло. И стала злобиться на весь свет, на обстоятельства, на любовь, на любимого. От всего, от всехней глупости, тупости и кажущегося здравомыслия ей теперь приходится общаться со следователем.
— Вот ведь! И здесь заворачивают. Где ж нам объехать?