Больной оживился. Помощники заволновались. Один из них шепнул, стоя за спиной Начальника:
— Тшш. Больной слышит.
— Вы что, с улицы пришли? Что за шип?! И не подсказывайте мне. Я сам знаю, что надо говорить и когда! Страна должна знать своих героев. А если вы понимаете больше меня, милости прошу, врачей нехватка в любом городе. Вакансий для самостоятельной работы полно.
Вступил другой: «Может, пойдем обсудим».
Головы так и летели: «Только обсуждение, только говорильня! Вам диплом дан не для словопрений, а для рукодействия».
Острота несколько уменьшила его внутреннее напряжение. Ему стало немного неприятно. Помощники все ж старались найти причину такого взрыва. Еще за минуту, еще в коридоре он был спокоен и приветлив.
— Пошли.
Все двинулись вслед за ним, но в дверях он остановился, поглядел на больного и сказал:
— Придется делать вам операцию, и немедленно.
— Сейчас?!
— Да. Срочно. Вообще мы стараемся сначала вывести из такого состояния, прекратить кровотечение, но у вас продолжается. Выхода нет.
— А кто будет оперировать, профессор? — Больной растерянно смотрел на обруганных помощников.
— Я.
— Спасибо, спасибо, профессор! Надо так надо, что делать.
— Помогать мне будете вы и вы.
Оба обруганных помощника пошли к выходу, наверное переодеваться.
— Подождите. Мне, по-вашему, переодеваться не надо? — Все вышли в коридор.
— Вы начнете. Когда вскроете живот, позовете.
Через полчаса больной уже спал на столе. Живот закрашивался йодом.
— Давай простыни.
— Ты сверху накрывай, я снизу.
— Ничего настроеньице-то. Ух, сейчас нам и достанется.
— И не говори, крику будет не от равнодушия.
— Готовься терпеть. И не трепись. Не дай бог, вякнешь что.
— Да ты что? Дурак я? Не понимаю?
— А в чем дело, ты не знаешь?
— Так же, как и ты. Начинай давай.
— Наркозная служба, можно?
— Валяйте.
— Скальпель.
— Простыню прямо к брюшине будешь?
— Угу.
— Дай на угол еще один.
— Вот язва. А спаек мало, хорошо.
— А язва ничего себе.
— Поменьше остри, а то по инерции… Позовите профессора. Давай пока мобилизовывать. Все равно ж резекция.
— А вчера ничего у него не было? Не знаешь?
— Откуда? Может, утром кто заходил? Шелк дай.
— Да нет, пожалуй, он еще в коридоре был нормален. Усы на узле оставил. Подрежь еще.
— Не угадаешь. Ты вчера на защите был?
— Был. Даже на пьянке после.
— Угу. Ножницы не убирай.
— У Сергея не знаешь, как дела?
— Дня три не видал.
— Ну, как дела, ребятки? — Начальник уже помылся.
— Вот язва. Здоровая. Мы начали мобилизовывать. Ничего?
— Молодцы. Продолжайте. Я сейчас оденусь, включусь. — Операция шла молча. Все замолчали.
Начальник посмотрел вокруг:
— Почему студенты так плохо стоят? Им же ничего не видно. Подвиньте эти ступеньки. Так. И смотрите, товарищи, и, что непонятно, спрашивайте. Разрешаю. Если увидите, что много ругаться стал, — помолчите, — значит, трудно, сложно что-то. Подвиньтесь. Ну, вы молодцы. По большой кривизне уже сделали? Только здесь осталось? Хорошо. И быстро, быстро. Не тянуть, спешить медленно, как говорили римляне. Смотри, какая язва. Хорошо, ребята, хорошо помогаете. Товарищи студенты, обратите внимание: вот язва. Желудок должен быть мобилизован, то есть все эти связки должны быть пересечены. Он должен держаться только на двенадцатиперстной кишке и частью, которая должна оставаться. Теперь мы отсекаем его от кишки. Культя кишки ушивается двухэтажным швом. Смотрите, смотрите — все увидеть сами должны. Ты вчера на защите был?
— Был.
— Без эксцессов все?
— Полный ажур.
— Слава богу. Председательствовал кто?
— Дмитрий Михайлович.
— Ну, это хорошо. А я вчера никак не мог. Дайте салфетки. Нет, большие — обкладываться. Сегодня приходите. Сегодня хороший матч. Товарищи студенты, сейчас мы отсечем здесь, вот по этому зажиму, и останется подшить кишку, создать анастомоз, и мы на коне. Остальное за больным. Ах ты! Вот сволочь! Только похвалился, и сразу закровило. Этот зажим, этот! Мой зажим! Вот так. Что вы стоите истуканами! Помогать надо. Без вашей помощи я ничто. А хорошо просто пооперировать. Срочно, без плана, без разговоров и просьб. И распоряжения чисто локальные: подай, держи, отрежь. Распоряжения, так сказать, без широких последствий. А если виноват — извиняешься, а не оправдываешься. А оправдываешься благородно — действием правильным. Все равно вы ничего не поняли. Я сейчас кончу анастомоз и пойду, а вы приходите ко мне в кабинет после, кофейку попьем. Операцию запишете потом. Шить, шить давай, девочка, одну за одной подавай, не тяни.
Ну вот, товарищи студенты, основное закончено. Они тут зашьют сами. А вы идемте со мной, поговорим о том, что видели. Который час? Сколько мы оперировали? Час двадцать. Вполне приемлемо. А вам бы, ребята, по каждому поводу говорильню устраивать. Ну ладно, жду вас в кабинете. Кофе будет готов.