Генерал-полковник глядит на карту и приказывает вести разведку в сторону флангов и вперёд, усилить прикрытие фланга и подтянуть сюда отдельную часть, ещё дерущуюся у Перемышля.
* * *
Над Вислой властвовала тишина. Багрово-красное солнце опускалось за лесом на западном берегу и точно кровью окрашивало волны... Волны катились на север, к Балтике и тихо плескались у берега. Запоздалые ласточки резвились у берегов, снижались к волнам, точно купаясь в воде и в воздухе, а высоко над Вислой, в поднебесье, старые аисты учили парить свой выводок.
По обоим берегам Вислы, вдоль широкой поймы тянулась, насколько охватывал глаз, высокая дамба (по карте было видно, что она тянется на сотни километров) , которой польские крестьяне оградили свои поля от разливов реки. Машина командующего поднялась на дамбу и двинулась вдоль берега.
Стоя в машине, генерал-полковник рассматривал местность. Войска соединения, вышедшие на восточный барьер, были почти не видны. Танки замаскировались в лесах и кустарнике. Шофёры и мотопехота отрыли в дамбе глубокие ниши. Люди и машины были защищены от снарядов и бомб противника.
Было ясно, что соединение опередило немцев и вышло на слабо обороняемый участок. Наша разведка действовала уже на западном берегу, правее; там же сосредоточивалось соседнее танковое соединение. Надо решительно и быстро передовым отрядом с хода форсировать реку, захватить и расширить плацдарм, отразить контратаки врага (который будет пытаться сбросить нас в Вислу) и обеспечить переправу своих главных сил.
Наступление с форсированием является сложнейшей операцией. Река разъединяет части и тылы. Все переправы очень уязвимы для огня. Из-за этого порой возникает временный и даже длительный перерыв питания и эвакуации. Невозможен бывает манёвр резервами из глубины.
Форсирование Вислы, поскольку враг находился на обоих берегах, было вдвое сложнее и во много раз опаснее.
Перед генералом стояла труднейшая задача - быть сильным одновременно на обоих берегах. И чем успешней будет итти форсирование, чем больше войск будет на западном берегу, тем, понятно, меньше их останется на восточном берегу, тем опаснее будет их положение, особенно к концу, когда здесь останутся одни тылы. Мысленно генерал обращался нз запад, где враг готовил контратаки и куда соединение должно было наступать, решая свою главную задачу. Думал он и о востоке, где противник мог парализовать решение этой главной задачи ударами с тыла - на север и на юг, так как на флангах соединений оставались части противника. Всё это было трудно и опасно, но закономерно. Танкисты знали, что сзади идут стрелковые соединения, но пока, вырвавшись вперёд, они должны были оберегать фланги и тылы своего соединения лишь собственными силами.
Так наши танковые соединения форсировали Дон у Калача под Сталинградом в расположении противника, так они преодолевали Днестр, Прут, десятки других больших и малых рек. И здесь, на Висле, танкисты шли намеренно на острую, опасную, но выгодную борьбу в глубине вражеской обороны. Генерал тревожился. Основные силы танкового соединения были в сборе на берегу, но одна отдельная часть ещё вела бой далеко на восток от Вислы. Соединение пришло на Вислу из-за Львова после тяжёлых маршей и боёв и, быстро выполнив задачу, достигло берега. А эта отдельная часть ввязалась в затяжную схватку.
Нельзя было ждать подхода всех частей. Это значило дать противнику возможность укрепиться по западному берегу. Танковое соединение получило приказ форсировать реку немедленно, в расчёте, что часть, еще дерущаяся на востоке, закончит там бой и быстро подойдёт.
Штаб чётко руководил форсированием. Расширял участок переправ, обеспечивал их от огня с земли и с воздуха, детально занимался техникой погрузки на паромы, в лодки, маневрировал средствами переправы, широко организовал сапёрные работы, прочно связавшись с авиацией прикрытия.
Одновременно штаб руководил развёртыванием сил за Вислой и боем отдельной части восточнее Вислы. Постепенно выводя её из боя, штаб послал второй приказ: скорее итти на переправы и прикрыть шоссе, ведущее на Вислу. С шоссе пришло сообщение, что враг действительно вёл наступление, но был отброшен, и шоссе свободно.
Но, как всегда бывает на войне, вместе с хорошими вестями пришли тревожные. Группы немецких танков с автоматчиками появились в новых пунктах. Движение противника на нашем фланге усиливалось, хотя и медленно, точно ощупью.
Соединение продолжало переправу. Вскоре противник открыл её, и начался жестокий артиллерийский обстрел. Появились немецкие самолёты, и воды Вислы забурлили от взрывов.
Снесло причалы. Паром был разбит. На дно реки ушло два танка. Кровь наших сапёров окрасила песок на берегу. Над Вислой наши истребители схватились с немцами. По огневым позициям врага ударили гвардейцы-миномётчики. Низко над водой и берегами плыла дымовая завеса, прикрывавшая движение наших войск. Враг был подавлен. Всё утихло. Сотни рыб, убитых взрывами, плыли по течению, качаясь и серебря волны.
Но враг не унялся. Он налетел ночью. В тёмном небе повисли его осветительные "фонари". С земли неслись частым пунктиром трассы пуль, трепетали огни зенитных батарей. У переправ горели сёла, скирды соломы. Зарево пожаров отражалось в воде, и казалось, что горит Висла. Но из укрытия на восточном берегу выходили наши танки; рота за ротой, батальон за батальоном переплывали реку на паромах и скрывались в лесу на противоположном берегу. Им на смену выскакивали мотоциклисты; артиллеристы накатывали свои машины и орудия на понтоны и плыли. Сапёры неустанно строили, чинили. Гул напряжённого труда под старое "эй, ухнем" и короткие армейские команды звучал над широкой речной гладью.
Штаб использовал каждую минуту рейсорасчёта. Плановая таблица переправы осуществлялась.
С каждым часом всё успешнее шло форсирование. И с каждым часом всё опаснее становилась обстановка на восточном берегу.
* * *
Штаб расположился в лесу, западнее городка Майдан, рядом с шоссе, по которому на переправы безостановочно шли части и тылы. В лесу за городом развернулись госпитали. Офицеры связи дежурили, чтобы встретить передовые подразделения нашей части, заканчивавшей бой у Перемышля. Промчался на машине начальник штаба генерал Бахметьев. Он спешил встретиться на марше со штабом шедшего за нами стрелкового соединения и координировать усилия на обоих берегах.
Сведения о появлении новых групп противника поступали со всех сторон. Обстановка усложнялась и была неясна. Так бывает при действиях в расположении врага. Командующий всё ускорял форсирование. Неясность обстановки не значит, что надо остановить войска до выяснения, но требует вести их так, чтобы отразить любую неожиданность. Для этого наша отдельная часть и спешила к переправе с востока. Она либо подоспеет раньше и прикроет переправу, либо противник нанесёт удар - вот что решало дело. В этот момент в штаб донесли, что автоматчики и танки немцев ворвались в Майдан. Быстро были приняты меры. Но на войне, как на войне: не всё бывает гладко. В манёвренной войне удары падают внезапно. Офицеру штаба танковых частей надо обладать большой выдержкой. На войне побеждает не только тот, кто умеет нанести внезапный сокрушительный удар, но тот, кто способен выдержать и ответить на встречный удар.
Опыт войны учил советских офицеров сразу видеть размер опасности, её возможные последствия и проявления. Воображение офицера штаба могло представить, как вражеские танки врываются в район госпиталей и от руки немецких извергов гибнут наши раненые, врачи и сестры. Не было сомнения, что скоро Майдан опять освободят. Но если даже не надолго прекратится питание войск резервами, снарядами, горючим, наши части за Вислой почувствуют в бою удушье и будут драться в неравных и невыгодных условиях.