Дальше Ильин слушал Сурманса и не верил своим ушам. Ему предстояло, оставив свою машину где-то здесь, поблизости и сообщив в посольство, что задерживается на день из-за мелкой аварии, с людьми белоруса и на их транспорте (сначала внедорожник, потом квадроцикл) тайно пересечь границу, вернуться под Смоленск и оттуда на вертолете (стоит, ждет) вылететь в Москву на встречу с бывшим российским коллегой Сурманса. Тот хотя и не занимал прежний пост, но был по-прежнему вхож во все основные кабинеты и именно ему Ильин должен был передать пакет с предложением "белорусского центра". Читать эту пачку бумаг сейчас было некогда, но Сурманс заверил, что все вопросы - и политические, и экономические, и персональные - там достаточно проработаны. На робкий вопрос, а как он попадет к российскому политику, Сурманс ответил, что предварительный сигнал ему уже направлялся и он ждет предложений.
Ильин на этом этапе даже слегка обиделся - ему отводилась роль фактически простого курьера. Он так прямо и сказал, но Сурманс пояснил, что совсем незнакомого человека россиянин просто не примет.
- Он провокаций, может, даже больше меня боится. А если Вы думаете, что Вашим, российским силовикам этот наш проект хотя бы чуть-чуть нравится, то глубоко ошибаетесь. Здесь ведь вопрос даже не о нас стоит, а о том, какая политическая группировка там, у вас, победит и приобретет дивиденды на основе успешного решения белорусского вопроса. Ну, и кусочек нашего национального богатства в придачу.
- Тогда на что Вы вообще рассчитываете?
- Как ни странно, на увлечение вашего лидера историей. Помните, как он вопрос с Чечней решил? Залил деньгами. А здесь даже особенно и заливать не надо. Просто выбери умеренный вариант и не толкай людей на "партизанские тропы". Но этот вариант ему надо на стол выложить во всей красе.
Резон в словах Сурманса был, и резон серьезный. Но авантюрой все это отдавало изрядно. Пытаясь понять позднее, почему он, человек в целом осторожный и даже строевой, предпочитающий, как и большинство дипломатов, действовать на основе полученных из Москвы инструкций, согласился практически сразу на эту авантюру, Ильин пришел к выводу, что, как ни странно, все эти московские инструкторы, с которыми ему пришлось общаться перед поездкой, как бы заразили его ощущением причастности к чему-то большому и важному. Сами они, скорее всего, так к этому не относились, но Ильин-то действительно проникся мыслью о том, что от его действий может зависеть судьба братского народа. И дело не в том, что власть в Минске явно хватила лишнего с выборами. В стране разгорался конфликт, преодолеть который его участники сами явно уже не могли. Значит, надо помогать. Помогать услышать друг друга, прекратить насилие, договориться или хотя бы просто найти какой-то баланс интересов. Отдавать это дело Европе, Западу? Тогда уж лучше сразу расписаться, что в России не осталось ни политиков, ни дипломатов, да и вообще... Так что Сурманс сам не понимал, насколько правильный выбор он сделал.
Неизвестно, сколько бы еще времени они обсуждали этот безумный план, но тут в зал вошел тот самый помощник Сурманса, с дороги.
- Вам надо ехать. Не знаю, в чем дело, но те, кто обычно следят за Вами, активизировались. То просто сидели в машине у шоссе, пили кофе и бутербродами закусывали, и вдруг получили какой-то сигнал, пошли в лес и явно пытаются Вас там найти. То ли кто-то что-то заподозрил, то ли Вас куда-то вызывают, но ясно, что долго водить их в темную по лесу мы не сможем. Запеленгуют телефон и увидят, кто там с ним на самом деле в бору бродит.
Правда это была или попытка надавить на Ильина - сказать трудно, но Сурманс реально изменился в лице и заспешил.
"- А, похоже, правда, - подумал про себя Ильин, - он ведь и дочь в эту авантюру втянул, так что подозрений реально боится. Ладно, где наша не пропадала".
Сурманс попрощался и уехал. Его помощник, Богдан, увел Ильина вглубь дома, показал, где можно переодеться, и снабдил плотным камуфляжем. Порекомендовал взять с собой только одну небольшую сумку - смену одежды и самое необходимое на один день.
Дальше был двухчасовой бросок на УАЗе по запутанным лесным дорогам, еще полчаса на квадроцикле по совсем уже непроходимым тропам. Все это кончилось уже в сумерках на широкой поляне у готового к полету вертолета.
- Теперь позвоните с этого телефона, - протянул ему трубку Богдан, - номер один забит, а абоненту номер этого мобильника известен.
Ильин отметил, что его соучастники предпочитают не называть имен. Прослушки боятся?
- А мы вообще где? - спросил он, нажимая кнопки, - это уже Россия? Границы-то я даже и не заметил.
- Какая уж тут граница, - усмехнулся Богдан, - только на дорогах и вокруг них. А мы в сторону почти на сто верст ушли. Тропинок-то много, но мы специально место искали, где связь работает.
Москвич ответил сразу. Ильин быстро объяснил, кто он и чего хочет.
- Хорошо. Жду, - собеседник был очень немногословен, - Вы уже у вертолета? Подождите пять минут, не взлетайте. Сейчас перезвонит мой помощник и объяснит пилоту, куда лететь. Все формальности он решит.
Все, действительно, решилось быстро. Ильин только и успел переодеться, когда уже можно было лететь. Попрощались с Богданом, договорились, что по сигналу пилота завтра он будет ждать на той же поляне и полетели. В полете хотелось подремать, но условия были не очень, да и предстоящий разговор напрягал. Так что полистал немного бумаги Сурманса.
К удивлению Ильина сели они не в оборудованном для частной авиации аэропорту, а на небольшой площадке рядом с коттеджным поселком. Уже выключив двигатель, пилот ткнул пальцем в сторону какого-то автофургона в стороне:
- Надо же, мобильный привод подогнали. Первый раз такое вижу. Больших денег стоит.
Только тут Ильин понял, что площадку подсвечивали фары как минимум пяти машин, расставленных вокруг нее. Одна из них подъехала, забрала его и повезла в поселок. Обернувшись, он увидел, что к пилоту подошло сразу несколько человек и стали что-то с ним обсуждать.
Ехали недолго. Миновав два поста охраны - на въезде в поселок и у ворот отдельной усадьбы хозяина, машина остановилась явно у бокового входа в особняк. Освещения хватало, и строение произвело впечатление даже на Ильина, который много всего в жизни повидал. Он, конечно, слышал и не раз рассказы об очень широком образе жизни своего сегодняшнего хозяина, но увиденное поразило и его.