Я встряхнул головой. Стою и вдыхаю запах Лютариэ, явно упиваясь этим. А зачем?! Черт тебя возьми! Гор, зачем?! Что с тобой?! Что за реакция?! Еще шутишь, что это светлые озабоченные. А самого от одного аромата кроет... Который я раньше точно не замечал. Все, хватит. Положил шарф обратно, вытащил еще один свой, но теплый и тоже положил в сумку принцессе. Стараясь не особо зацикливаться на своей ненормальной привязанности к ЭТОМУ, пошел в купальню...
Лю взволнованно вертелся на кровати. Маг давно сопел в обе дырочки, а Буре все не спалось. Без сильного и надежного дроу было неуютно и неспокойно. Он настолько привык засыпать, слушая размеренное биение сердца темного и ощущать его тепло, что без этого банально не мог уснуть. Да и приличное время Гора не было в комнате, эльф тихонько оделся и выскользнул из комнаты.
Тихую ругань и ворчание мужчины он услышал в купальне. Деликатно постучавшись, Лютариэ зашел в предбанник. Дроу сидел на лавке в одном полотенце, обернутым вокруг бедер. Оно было нежно-голубым и забавно контрастировало с черной кожей. С помощью гребня темный пытался расчесать запутавшиеся белые достигавшие талии волосы. Взгляд юноши тут же зацепился за неизменно неснимаемые кожаные ремни на бедрах Гора, затем на обнаженный торс и стройные ноги. Щеки и уши залил румянец. Отчаявшись, Гор уже схватился за нож и хотел обрезать волосы под корень от раздражения, но светлый мягко перехватил руку и, немного замявшись, сказал:
— Я помогу.
— Буду очень благодарен, — с этими словами дроу сел на пол, а Лю устроился за его спиной на лавочке. Жесткие, но шелковистые пряди скользили меж умелых пальцев, Лютариэ ловко разбирался с густыми волосами. Когда все было распутано, разомлевший от прикосновения ласковых рук мужчина откинул голову на колени полуэльфа. Смежив веки, а затем отрыв синие глаза, он в упор посмотрел в зеленые. Наверное, сейчас можно...
Набравшись смелости, светлый быстро скользнул пальцами по темной коже к интересовавшему его рубцу. И коснувшись шрама, Лютариэ непроизвольно потрогал и свой. Оба этих шрама были одного времени. Только дроу не перевязывал и не мазал свой, поэтому рубец загрубел. Тонкое запястье перехватили когтистые, черные пальцы.
— Не надо, принцесса, — шепнул Гор, на мгновение его глаза вспыхнули светом, но лишь на мгновение, чтобы утверждать достоверно.
— Но почему?! — возмутился Лю, не понимая, почему он просто не может сказать, откуда шрам.
— Тебе не нужно знать это. Все равно не поймешь, — вздохнул дроу.
— Гор, ну пожалуйста! — светленький съехал вниз и прижался к боку мужчины.
— Хорошо, я отвечу, но лишь на один вопрос. Если ты тоже ответишь сам знаешь на что, — поставил непримиримый ультиматум темный, надеясь, что его принцесса спасует и они закроют этот разговор.
— Мне очень захотелось поцеловать тебя. Просто так. Я... теперь один, понимаешь?! И некуда идти, поэтому...
— ...Попытался привязаться ко мне? — Гор приподнял пальцами его за подбородок. Ища что-то в смущенно опущенном взгляде.
— Только один вопрос. Я ответил, теперь твоя очередь, — Лю ловко выпутался из сетей, чтобы снова не отвечать. Но сейчас для этих двоих все стало понятно.
— Что ты хочешь услышать?
— Меч поразил тебя в самое сердце? Удар... был смертельным? — на долгое мгновение дроу замолчал, спокойно и холодно посмотрев на проницательного полуэльфа, разомкнул губы и ответил:
— Да. Точно не помню.
Смотря, как снова захлопывается душа мужчины на все замки, Буря пошел на риск и шепнул:
— Поцелуй меня снова...
Я ошалело дернул ушами, проверяя, уж не послышалось ли мне. Но принцесса все так же сидела рядом, настороженно напрягшись. Перед ним сидит непонятно кто, а он целоваться... И зачем? Паучьи лапки Лосс, как же сложно с эльфом! Но я с интересом посмотрел на светленького. На упрямо сжатые губы, на дрогнувшие ресницы, скрывающие взгляд. Привязался, значит. А почему бы и нет...
Мягкие касания прохладных ладоней к разгоряченной паром груди, легкое давление на бедрах. Он такой легкий. Я улыбнулся, почувствовав прикосновение к губам. Мимолетное и нерешительное. Мои руки осторожно лежали на узкой талии, словно Лютариэ был хрустальным. И его тонкие руки тесно обнимали меня за шею. Конечно, я целовался много раз, но принцесса была по-детски трогательной и стыдливой. Взволнованное сердечко стучало быстро-быстро, отмеривая пульсом жизнь. Чувственная ласка, доверчиво подставленная шея для моих губ. И нежная кожа под ними. Тихие стоны и дрожь двух тел, поднимающая звериные инстинкты плоти. Которые я с трудом подавил. Слишком давно... а может и в другой жизни, вот так просто обнимал кого-то. Дарил ласку и получал в ответ. И в этот волшебный момент я упивался существом в своих руках, заставляющим меня цепляться за жизнь. Четко отпечатывая во мне это мгновение. Мгновение моей, а не чужой памяти. Мои чувства...
— Ты лучшее мое воспоминание, — улыбнулся Гор Лютариэ. Впервые его улыбка была такой искренней и открытой. И в сердце светлого эльфа опять дрогнуло что-то очень робкое и нежное, но крепнувшее с каждым часом. Дроу больше не был для него врагом, не был просто партнером.
Они молча, каждый думая о своем, пришли в спальню. Привычно легли рядом, проигнорировав третью кровать. Накрылись одним теплым одеялом, потому что остальные были в сумках. Горячее тело грело спину полуэльфа. Темный уснул раньше, а Буря молча прислушивался к себе и робко понимал, что сейчас происходит. А когда сильные руки неосознанно сомкнулись на его талии, прижимая к равномерно вздымающейся груди, Лю испуганно подумал: “Неужели это любовь?”
Ведь любить дроу — это против всех моральных канонов и правил…
====== Нос к носу с ронго. ======
Запутавшись в темноте, ищите свет. Или тьма настигнет вас.
Записка на груди скелета в подземельях.
И опять стелется впереди дорога, мы немного ушли от границы в леса, в которых эльфы, да и кот с каро хорошо чувствовали направление. Только я был туристом на выезде. После открытой степи и высоких потолков Наэ мне было не то что неуютно, скорее тревожно. Что-то казалось неправильным и до остроты восприятия представляло если не опасность, то настороженность точно. Но ехавший рядом со мной Лю, мечтательно рассказывающий мне про здешние алмазные камни, только счастливо сверкал глазами и не высматривал по сторонам.
Своими перворожденными (звучит тошнотворно) персонами было решено не светить и передвигаться в обход трактов и дорог, а на люди выходить только если нужен кров в непогоду да еда. Наложенные Мифэраэдом чары на ноги лошадей позволяли не только не стирать копыта, но и не зацепляться ими за узловатые корни деревьев. Странный тут был лес, с большими, как дубы, словно тропическими баобабами в тигровую полоску. Корни оплетали землю вокруг, как змеи, животным приходилось перешагивать, а иногда и перепрыгивать их. Но эльфы моментально отыскивали легкие пути и обходы.
Недавно Миф заявил мне, что пойдет с нами до конца (до чьего именно, не уточнил), будет проводить свое паломничество в поисках новых знаний. В дороге главное хорошая компания. Принцесса ответила мне на вопрос, где бы хотела побывать, а я сказал, что собираюсь путешествовать по интересным местам. Воодушевленный этим, эльфик потащил меня в книжную лавку, там мы взяли подробную карту да за один золотой расспросили старого мага об интересных местах. Да и блонди немало знал о легендарных местах, по которым мне бы хотелось пройтись. Уж не знаю, из чистого любопытства или чего-то другого.
Этот мир был живой, его не коснулись вирусы нашей постепенно умирающей планеты. Жители Одалэр слушали свою землю, доверяли ей и жили в гармонии. Человек Земли же глух и не слышал молчаливого, отчаянного крика мира. Часто думая, смотря во сне воспоминания из Подземелий Наэ, я понимал, что не хочу назад. Конечно, боль от потери родных радиоактивной отравой разъедала сердце черными проплешинами, заставляя беззвучно искать ответы у звезд. У удивительных, ярких и многочисленных звезд Одалэр, вспоминая о предках. Но они молчали, оставляя наедине со своими страхами и переживаниями. Я не боялся за себя, мне было страшно за родителей и стариков. Сколько я пробыл в пустоте, ожидая возрождения? Как текло время на Земле? И моя жизнь теперь была длиннее обычной человеческой. Мне было суждено пережить родных людей на многие века, даже не узнав, как они умерли и не имея возможности просто прийти на могилу, просто вспомнить.