Утром 11 июня Вейган подсчитал потери: на бумаге у нас все еще оставалось 52 дивизии, однако они были эквивалентны всего 30 дивизиям. Фактически 11 дивизий имели не более 50 процентов состава, 13 дивизий — 25 процентов, тогда как от 10 дивизий мало что уцелело. В резерве главнокомандующего имелась всего одна дивизия.
Французскому штабу представлялось только два решения: либо продолжать удерживать «линию Мажино», а в центре и на левом фланге отступить в южном направлении, что неминуемо привело бы к окружению всех наших сил; либо начать отступление всеми армиями. Вейган выбрал последнее. Цель отступления — «прикрытие центра страны так долго, насколько будет возможно».
Был установлен конечный рубеж отступления, проходящий через Кан, Алансон, Тур, Бриар, Морван, Кот-д’Ор и Юра. Гарнизоны на «линии Мажино» должны были продолжать сопротивление, пока не закончится общее отступление.
В 19.00 11 июня состоялось заседание Верховного совета, на котором присутствовали маршал Петэн, генералы Вейган и де Голль от Франции и Черчилль, Идеи и генералы Исмей и Спирс — от Англии. Вейган обрисовал обстановку в мрачных тонах и заявил, что «последняя линия обороны прорвана и все резервы израсходованы. Мы находимся на острие ножа и не знаем, в какую сторону рухнем с минуты на минуту». После выступления Вейгана был вызван генерал Жорж, который доложил, что, если «противник возобновит атаки танками и авиацией, существует опасность, что наши силы будут сломлены». К этому Вейган добавил, что, «как только наши боевые порядки будут опрокинуты, а это случится скоро, надежд на восстановление фронта нет из-за отсутствия резервов. В этом случае я не вижу возможности предотвратить захват всей Франции».
«Эти три часа бесплодных переговоров ни к чему не привели», — вспоминает генерал де Голль. «Я подумал: насколько пуста эта болтовня, потому что она не направлена на единственное плодотворное решение: эвакуация за море».
12 июня обстановка еще более усложнилась. Оборонительные позиции, прикрывавшие Париж, атакованы не были, но на западе крупные силы противника форсировали Сену в ее нижнем течении. На востоке, южнее Марны, немцы достигли Монмирая; в Шампани их танковые соединения продвигались с молниеносной быстротой.
«Предел достигнут, — пишет Вейган, — наша последняя линия обороны повсюду разваливается. Битва за Францию проиграна. Мое решение твердо. Через несколько часов я буду просить правительство заключить перемирие».
С этого времени главнокомандующий утратил всякий интерес к военным операциям и обратил все свои усилия на достижение перемирия. Сам он пишет: «Я обеспечил наилучшие условия для отступления, но на этом моя роль главнокомандующего отходила на второй план. Более важными становились мои обязанности в качестве советника правительства, требовавшие все больше времени». Однако пока наши высшие руководители вели словесные бои за столом заседаний, отступление должно было продолжаться, а перемирие следовало еще запросить и получить у победителя.
Падение Парижа
13 июня противник после форсирования Сены к западу от Парижа продолжал преследовать 10-ю армию, отступавшую в Бретань. В этот же день Парижская и 7-я армии оставили оборонительные линии вокруг Парижа и двинулись в обход столицы на восток и на запад, чтобы образовать временную оборонительную линию к югу от Парижа. На марше они постоянно подвергались ударам авиации противника и угрозе окружения немецкими танковыми силами. То же испытала и отступавшая 4-я армия. Таким образом, Париж был полностью очищен от наших сил.
Маневр французских армий оказался неудачным. Обессиленные четырьмя сутками боев и ночными переходами, войска не производили впечатления организованной силы. К 13 июня некоторые дивизии имели в своем составе не более нескольких сотен людей. Связь была нарушена. Движение колонн войск по-прежнему было затруднено потоками беженцев, следовавших одними с ними дорогами из Парижа, Северной Франции и Бельгии.
14 июня немецкие войска вошли в Париж… в котором им предстояло оставаться четыре года. В этот день немецкое командование распорядилось продолжать преследование отступающих французов в трех направлениях:
— на юго-запад, в направлении на реку Луара, был направлен 14-й танковый корпус с задачей отрезать французские войска, отходившие на Бордо;
— на юго-восток, в направлении на Дижон и Лион, — 16-й танковый корпус с задачей помочь итальянцам форсировать альпийские перевалы, атаковав с тыла удерживавшие их войска;
— на восток, в направлении на плато Лангр и швейцарскую границу, — танковую группу Гудериана с задачей отрезать пути отступления французских войск от «линии Мажино».
Вечером 14 июня французская ставка прибыла в Виши. Парижская и 7-я армии отступили на рубеж реки Луара, оставив прорехи в линии фронта на востоке и на западе. 15 июня французский генеральный штаб донес Вейгану, находившемуся в Бордо: «Армии полностью потеряли контакт между собой. Организовать непрерывный фронт невозможно из-за отсутствия резервов».
На западе противник пробивался к «Бретонскому редуту», тогда как на востоке танковые соединения продолжали движение на Дижон, чтобы пленить 2-ю группу армий, накануне начавшую отступление с «линии Мажино». Предпринятое с опозданием, отступление этой группы по вине Вейгана оказалось безуспешным, и 16 июня эта группа капитулировала перед подошедшим танковым корпусом Гудериана. Лишь один французский пехотный корпус успел перейти границу Швейцарии и был интернирован.
Тем временем 1-я немецкая армия, подошедшая из района Саара, перешла в наступление с севера на район Вогез. Одновременно с ней на этот же район с востока начала наступать 7-я армия вермахта. Теснимые со всех сторон и будучи отрезаны от путей отхода, 3, 5 и 8-я французские армии были оттеснены в Вогезы. 22 июня Зейган приказал этим армиям капитулировать. Всего сдалось в плен 400 тысяч человек.
«С 17 июня и далее, — пишет генерал Ротон, — давление немцев было ошеломляющим. Исключая бои на Луаре, координированные оборонительные действия больше нигде не осуществлялись». Теперь весь вопрос заключался в заключении перемирия. Действительно, в ночь с 16 на 17 июня кабинет Рейно пал и был замещен правительством Петэна. Первым шагом этого правительства была просьба о перемирии. 17 июня Петэн обратился по радио к французскому народу с призывом прекратить сопротивление. «Это, — писал генерал Жорж, — наконец сломало волю французской армии к борьбе».
17 июня фюрер отдал особый приказ о том, что «оккупация Шербура и Бреста является делом чести немецкой армии». Генерал Гот, командовавший 15-м танковым корпусом, наступавшим в авангарде 4-й армии в направлении низовья Луары, немедленно бросил 7-ю танковую дивизию Роммеля на Шербур, а 5-ю танковую дивизию — на Брест. 18 июня немецкие танки вошли в Ренн, где взяли в плен штаб 10-й армии с ее командующим, ликвидировав, таким образом, «Бретонский редут». На следующий день две танковые дивизии легко заняли Шербур и Брест и затем продолжили движение на юг, к нижнему течению Луары и к Рошфору.
19 июня между Сомюром и Туром противник подавил последние очаги сопротивления на Луаре. Остатки французских войск были отведены к реке Шер. С 21 по 25 июня, несмотря на сопротивление арьергардов, жертвовавших собой, чтобы прикрыть отступающие части, и даже изолированных групп, устраивавших засады на дорогах, уставших от непрерывного отступления и встречавших там свою гибель, немцы продолжали свой безжалостный марш, приведший их на линию Руайан, Ангулем, Клермон-Ферран, Сент-Этьенн и, наконец, Гренобль. Только тогда перемирие было заключено. Но с 10 июня мы были в состоянии войны с Италией, и другое сражение, франко-итальянское, уже шло на Юго-Восточном фронте, где французская Альпийская армия, несмотря на свою малочисленность, вписала в историю выдающуюся главу. Объявляя о начале войны, дуче заявил, что Италия вступила в войну, чтобы «освободить» Савойю, Ниццу, Корсику… и так далее. Однако итальянские армии, развернутые вдоль границы Альп, задержались с наступлением до тех пор, пока немцы не достигли долины реки Рона, преследуя по пятам небольшую французскую Альпийскую армию генерала Орли. Лишь после 20 июня итальянцы перешли в наступление своими двумя армиями (1-я и 4-я) в составе 24 дивизий, из которых 19 дивизий были в первом эшелоне. В их тылу восемь дивизий 7-й армии были готовы поддержать наступление. Таким образом, на Альпийском фронте было сосредоточено 32 итальянские дивизии.