Ко 2 июля английское правительство направило адмиралу Жансулю четыре предложения на выбор:
1. Увести корабли в английские порты и продолжать сражаться вместе с Англией.
2. Направиться, имея на борту экипажи уменьшенного состава, в один из английских портов, откуда экипажи будут репатриированы.
3. Направиться с экипажами уменьшенного состава в какой-либо французский порт в Вест-Индии, например на Мартинику, где корабли можно передать под охрану Соединенных Штатов до конца войны.
4. Потопить свои корабли.
В случае отказа Жансуля принять одно из этих четырех предложений английскому военно-морскому флоту приказывалось уничтожить французские корабли, особенно «Дюнкерк» и «Страсбург», используя все имеющиеся средства. Этот «смертельный удар», как Черчилль позднее назовет его, был предпринят по личному настоянию английского премьер-министра вопреки сдержанному отношению к этому плану членов Комитета начальников штабов. Они сомневались, что операция «Катапульта», как был закодирован этот план, увенчается полным успехом. Сам же Черчилль считал, что «на карту было поставлено само существование нашего государства и спасение всего нашего дела».
Проведение операции «Катапульта» было поручено «соединению “Эйч”» («H») — ударной группировке, собранной в Гибралтаре.
В ее состав входил крупнейший английский военный корабль — линейный крейсер «Худ» водоизмещением 42 тысячи тонн, два линкора — «Резолюшен» и «Валиант», 11 эсминцев и авианосец «Арк Ройал». Соединением командовал вице-адмирал Джеймс Соммервилл, получивший утром 1 июля приказ: «Быть готовым к “Катапульте” 3 июля».
Мысль о том, что им надо будет открыть огонь по французским кораблям, привела в ужас адмирала Соммёрвилла и всех его старших офицеров. Адмиралтейству было направлено альтернативное предложение о передаче приглашения французским кораблям «выйти в море» и позволить захватить себя соединениям «H». Соммервилл предупредил, что наступательная операция со стороны Англии «немедленно оттолкнет всех французов, где бы они ни находились, и превратит побежденного союзника в активного врага».
Учитывая то смешанное со страхом почтение, с которым относились к Черчиллю в Адмиралтействе, это был весьма смелый шаг, и Соммервилл получил резкую отповедь. 2 июля ему были направлены окончательные приказания, включая текст личного обращения к адмиралу Жансулю. «Мы полны решимости сражаться до конца, и если мы победим — а мы думаем, что победим, — мы никогда не забудем, что Франция была нашим союзником… Мы торжественно заявляем, что в случае победы мы восстановим величие и территорию Франции».
В полдень 2 июля соединение «H» вышло из Гибралтара и направилось к Орану. На следующее утро Соммервилл послал на эсминце «Фоксхаунд» капитана Седрика Холланда к адмиралу Жансулю. Ранее 50-летний Холланд служил в Париже в качестве военно-морского атташе, он свободно говорил по-французски, хорошо знал французский флот и был лично знаком с Жансулем. Весьма эмоциональный Холланд симпатизировал французам и тяжело переживал поражение Франции. Помимо всего прочего у него были также серьезные сомнения относительно добропорядочности вверенной ему миссии и ее шансов на успех. Своей жене он доверительно сообщил, что адмирал Жансуль — «это дубоватый старый отставник».
Каким бы Жансуль ни был в свои 59 лет, по меньшей мере, он утверждал, что «настроен проанглийски на все сто процентов». В то же время это был гордый офицер, твердо следовавший принятым правилам и до конца преданный Дарлану. Он был раздосадован тем, что Соммервилл, вместо того чтобы прибыть самому, прислал всего лишь капитана, и заявил, что слишком занят, чтобы принять Холланда. Его самолюбие задел также радиосигнал, переданный с эсминца, в котором говорилось, что «английский флот ждет в море у Орана, чтобы приветствовать вас».
Поскольку эсминец «Фоксхаунд» стоял на якоре у входа в Мерс-эль-Кебир, а французский флот находился внутри гавани, Жансуль послал в качестве своего представителя лейтенанта Бернара Дюфе, старого приятеля Холланда. Последний объяснил, что имеющееся при нем послание может быть передано только лично французскому адмиралу. Жансуль ответил на это приказом «Фоксхаунду» «немедленно удалиться прочь». Холланд, сделав вид, что подчиняется приказу, быстро спустился в небольшую моторную лодку и на полной скорости направился к флагманскому кораблю Жансуля «Дюнкерк». Добиться личной встречи с адмиралом ему опять не удалось, но он продолжал упорствовать и все же сумел передать Жансулю английское послание с изложением условий. Эти условия тут же были переданы по радио Дарлану. Но при этом вновь была допущена трагическая ошибка — в своей радиограмме Жансуль опустил предложенную англичанами возможность направиться со своим флотом в Вест-Индию. Позднее, когда французские власти подвергли его суровой критике за это упущение, в объяснение Жансуля сквозила галльская гордость: он счел невозможным принять любые подобные предложения, находясь под прицелом английских орудий.
Пока велись переговоры, самолеты с авианосца «Арк Ройал» сбросили магнитные мины у побережья, чтобы помешать французскому флоту выйти из гавани, что, разумеется, не способствовало ходу переговоров.
До 3 июля, несмотря на капитуляцию Франции, жизнь на борту французских военных кораблей шла своим обычным чередом. Первым английскую эскадру увидел 26-летний моряк Морис Путц, который проводил групповые спортивные занятия на высоком холме за Мерс-эль-Кебиром. С высоты холма французы заметили приближающиеся с запада корабли и вскоре распознали знакомый силуэт «Худа», с которым многим французским кораблям довелось участвовать в совместных патрульных операциях в Атлантике.
На борту «Дюнкерка» (где Холланд по-прежнему добивался личной встречи с Жансулем) многие члены экипажа пришли в ужас, когда по флоту был отдан приказ «приготовиться к бою». В ходе второй встречи Холланда с Дюфе был отдан приказ развести пары.
Время шло. На борту своего корабля Соммервилл разгадывал бесчисленные кроссворды, а старшие офицеры «Арк Ройал» играли в мажонг.
Около 4 часов дня Жансуль наконец согласился на встречу с Холландом. В течение полутора часов они вели переговоры в душной каюте. Вначале французский адмирал кипел от гнева, затем смягчился и стал разговаривать с Холландом в более примирительном тоне. Он сообщил о полученном приказе Дарлана от 24 июня, в котором говорилось, что если какая-либо иностранная держава сделает попытку захватить французские корабли, то эти корабли должны без промедления либо уйти в Соединенные Штаты, либо потопить себя. С учетом имеющейся ныне информации можно, однако, предполагать, что Жансуль, скорее всего, пытался выиграть время и, если повезет, дождаться наступления темноты, чтобы ускользнуть из гавани. Холланд, в частности, лишь в последний момент узнал, что Дарлан сразу же отдал приказ всем находящимся в Средиземном море французским кораблям идти к Жансулю. Этот зашифрованный приказ, перехваченный английским Адмиралтейством, побудил Черчилля передать окончательное распоряжение соединению «H». «Быстрее кончайте дело, иначе вам придется иметь дело с подкреплениями».
В 5 часов 15 минут Соммервилл направил Жансулю ультиматум, гласивший, что, если через 15 минут одно из английских предложений не будет принято, «я должен буду потопить ваши корабли».
Когда убитый горем Холланд покидал французский флагманский корабль, он услышал, как прозвучал сигнал боевой тревоги. Все корабли, казалось, готовились к выходу в море, тем не менее он отметил в своем рапорте: «Мало кто спешил занять места по боевому расписанию» — словно французы все еще не могли заставить себя поверить, что англичане от слов перейдут к делу.