— Луи, нет… — предупредил Второй Пилот. — Даже не…
— У вас не будет времени, они отследят сигнал вашей телепортации! Ну же, я смогу отвлечь!
— Только попробуй не выжить, Томлинсон! — удаляясь, крикнул Зейн. Он понимал, он всё понимал. Найл и Гарри уже бежали к выходу, так же как и военные с противоположного конца хранилища. Луи прицелился, в конце концов, он хорошо стрелял, и он умел выживать. А еще он умел изредка геройствовать, когда дело касалось чего-то важного.
На задней площадке послышался звук взлета космического корабля, а над его головой пролетел лазерный луч, опаляя кончики волос.
Последней мыслью было — как хорошо всё-таки в том маленьком отсеке с жесткими постелями. И как бы Луи хотел когда-нибудь еще найти путь к этому месту.
Комментарий к Сгорая сам, свети другим
Обол — название монеты и единицы веса в древней Греции.
========== Плыть необходимо, а жить — нет! ==========
Когда родитель теряет ребёнка, это трагедия для семьи. Когда Правитель теряет ребёнка, это трагедия для целой планеты.
У Джеммы сжималось сердце каждый раз, стоило взглянуть на страдания родителей. Они были в шатком состоянии последние несколько лет, с каждый днём ощущая зыбкость их власти, утрату прежнего мира, который они привыкли считать своим. Похищение Гарри означало не просто потерю любимого члена семьи, оно означало беспомощность, чувство, которое они отказывались признавать. Но теперь всё вокруг стало буквально им пропитано — каждый уголок дворца, где они играли детьми, сады, где их руками были взращены любимые цветы. Искусная игрушечная диадема, которую Гарри подарили в детстве, теперь лежала в покоях Джеммы, больно напоминая обо всём случившемся.
Приходилось постоянно сбегать из дворца, туда, к каменистому побережью за королевскими владениями, где они с Гарри когда-то основали своё маленькое царство, представляя, что правят всеми этими желтыми травинками и голубыми волнами. Но теперь Гарри здесь нет, и всё что может заменить его — это бесплотный ветер.
— Ваше Высочество? — тихий голос позвал сзади. Теперь постоянно кто-то зовёт, спрашивает, требует. Но этот ничего не требовал, только выдавал в себе нежные нотки беспокойства. — Опасно гулять так далеко от дворца и в одиночестве.
— Знаю, Лиам.
— Вам повезло, что я не спускаю с Вас глаз, но, хочу заметить, что если бы на нас напали, толку от меня было бы крайне мало.
Дыхание у Джеммы сделалось внезапно очень легким и спокойным, хоть Советник Наследника всегда и вызывал раздражение. Наверное, так было раньше, так было до того, как все они потеряли нечто важное.
— Всё в порядке, Лиам. Могу сказать, что даже целая армия не многим бы нам помогла.
— Не говорите так. Мы не слабы. Мы просто оказались недостаточно подготовлены.
— Мы недостаточно подготовлены уже много лет. Мы глупы, вот в чём дело. Если бы мы знали о том, что происходит, то Гарри бы не похитили.
— Это моя вина, — признаёт Советник.
— Возможно. Но в большей степени это вина нашей наивности.
Убеждение не было удостоено ответом. Советник занял место рядом, прямо на мягкой траве, вглядываясь так же далеко в бескрайний закат. В их молчании было так много — грусть, неловкость, сожаление, но на удивление отступил страх, тот самый, который так долго сжимал каждого за горло.
Они просидели так еще какое-то время, пока за алыми переливами солнца не замелькало что-то тёмное, крошечное, как птица.
— Мои глаза лгут, — прерывистый вздох сорвался с губ Джеммы.
— Мои тоже.
Пятно приближалось всё ближе, заставляя почувствовать схожесть с историями тех астов, что когда-то пережили вторжение чужаков из далекой Вселенной. Сомнений и быть не могло — это космический корабль, чем-то отдаленно похожий на те, что хранятся в королевских амбарах, после того как на них приземлились любопытные инопланетные существа. Ужас сковал их обоих, и оружие на поясе Лиама не давало никаких надежд. Серое, блестящее и огромное нечто пролетело высоко над их головами, но достаточно близко, чтобы заметить, как поверхность корабля переливалась, словно водная гладь.
Внутренний импульс подтолкнул Джемму бежать за ним, за этим неизведанным изобретением, но, к счастью, корабль остановился неподалёку и совершил плавную посадку посреди огромного цветущего поля. Когда Джемма и Лиам оказались возле него, и обтекаемая поверхность сбоку стала раздвигаться на глазах, словно двери, но без чьей либо помощи, к ним пришло осознание собственной глупости, которое затмило любопытство.
Лиам достал оружие, направляя его в сторону дверей, за которыми пока ничего не стояло, кроме внутреннего устройства корабля, но спустя секунду, из его груди вырвался удивленный возглас. Два существа, скрытые за плотными накидками с капюшонами выбрались откуда-то из глубины и сморщенными конечностями, что являлись для них чем-то вроде рук, указали на выход из корабля, откуда стало видно…
— Гарри!
Они бросились туда, где стоял Принц, и все ужасные чувства, что разъедали изнутри, на мгновение были забыты в крепком сжатии рук и соединении лбов. Гарри прижался носом к щеке Джеммы, так же как и много лет назад, когда они были такими маленькими и знакомились друг с другом, узнавая, что между ними есть сильная внутренняя связь.
У них было так много вопросов друг к другу: «что произошло?» «как ты остался жив?» «кто тебя похитил» «Джемма, что с твоими волосами?». Но никто так и не решился их задать, только мягкий голос прозвучал над ухом Гарри:
— Теперь всё будет хорошо.
***
Гарри заметил знакомый фасад дворца, знакомые статуи, и даже тех же охранников на постах королевских владений. Он увидел те же цветы и деревья, и то же небо над головой, но земля вокруг не принимала его. Испуг и удивление на лицах подданных после его прибытия был очевиден, но теперь всякий раз они словно пытались отвести от него взгляд, как от прокаженного, и радость их хоть и присутствовала, но была чем-то омрачена.
Аруан не праздновал возвращение Принца. Смирение и недовольство сменилось на волнения и опасения. Гарри произнёс для народа скомканную речь, благодаря за поддержку, за веру, за силу духа, которую не удалось сломить в тяжелый период. Он умолчал о том, кто его похитил, умолчал о том, что с ним произошло, и асты посреди его речи стали нервно перешептываться. В глазах их плескалось что-то недоброе и даже отдаленно не напоминающее то, что было прежде, когда Гарри появлялся перед ними. Теперь они ему не верили. Теперь он не был для них Принцем.
— Они не ждали, что ты вернешься, — хрипло и задумчиво ответил Правитель. Под глазами его залегли новые морщины, и лицо больше не светилось прежней свежестью. Он был словно болен, но болезнь его нельзя было увидеть только во внешнем виде, она была скрыта где-то за печальным и обеспокоенным взглядом. Гарри было больно за родителя.
— Я думал, они надеялись на это.
— Надеялись, но как на то, что внезапно посреди суровой зимы растает снег. Это сладкие мечты, но каждый знает, что они неисполнимы.
— Вы тоже надеялись вот так? — спросил Принц. — Вы с Лэвой.
— Мы надеялись так, как только было способно наше сердце. Мы боялись за тебя, мы желали страдать вместо тебя, мы мечтали увидеть тебя вновь. Трудно сказать, но как только ты и Джемма появились, мы знали, что будем вынуждены отдать вас миру. Вы не только наши дети, вы дети всего Аруана, но это было больно — думать о том, что вас может отнять еще и другой, гораздо более сильный, жестокий и огромный мир.
— Из-за этого вы испугались вторжения? Спрятались во дворце и передали все дела на королевский совет?
— В том числе.
Негодование и беспредельная нежность внезапно стали растекаться в груди Гарри. В голове заиграли красочные обрывки времени в плену, когда он в последний раз испытывал такие противоречивые и сильные чувства. Его рука легла на плечо Льюса, и голова склонилась к груди родителя.