Лила нахмурила брови.
– Ты не занимаешься серфингом.
Она пыталась представить Бо в мокром костюме для подводного плавания, выпрыгивающим из кузова джипа Эрика, с его приятелями.
Картинка не складывалась.
– Черта с два! – сказал он, будто увидел ту же картину. – Ты вообще общалась с этими чуваками? Я имею в виду, что они не отличаются умом. Так что я бы смог, если б захотел.
Он двинулся к остановке рядом с кофейней, мимо которой они пробегали, когда играли в снежки. Эта казалась ярче, чем все остальные. «ПЕРКОЛАТЕ», гласила красная вывеска наверху, а рядом была кофейная кружка с пламенем под ней. Большое окно запотело от жара внутри. Лилу вдруг охватило желание выпить горячее кофе-мокко, со взбитыми сливками.
– Посмотри-ка, – Бо указал на объявление написанное маркером,– вечер открытого микрофона.
– Ты оставил гитару в машине, – запротестовала она.
Бо лишь улыбнулся и толкнул дверь, пропуская Лилу вперед.
Она выждала момент, прежде чем переступила порог и погрузилась в пахнущую кофе, теплую и музыкальную атмосферу. Стены были ярко окрашены золотым и синим, и буквально каждый сантиметр был заполнен кино-постерами. Вдоль стены стояли кабинки, а остальное место занимали удобные кресла, обитые табуретки и квадратные столики из темного дерева. Жители Сиэтла отдыхали за столами: черные свитера и рваные джинсы смешались с хиппи-платьями, и белыми крашеными волосами.
– Займи нам столик, а я принесу попить, – сказал Бо.
Лила кивнула, соглашаясь. Она вспомнила прошлую ночь в Биг-Сур, когда умирала с голоду, но не хотела, что бы он что-то покупал ей на заправке. Боже, она что, реально отказалась от еды? О чем она только думала?
Лила прошла между столами и увидела свободную кабинку у стены. Она плюхнулась на сиденье, радуясь, что может стащить с себя тяжелую одежду и отдохнуть в теплой атмосфере кофейни. А место было крутое. Кофейни в ЛА заполнены тупицами с ноутбуками, пытающимися выглядеть сценаристами, сидящими за самыми лучшими столиками, заняв их на весь день. Но «Перколате», казалось, вращалась в этой хипстерской среде, но ей не уподоблялась. На каждую пару зауженных джинс и пирсинга на лице, приходился кто-то в куртке от «Норф Фэйс» [13] и ботинки «Тимберлэнд». Все они выглядели так круто, будто в любой момент могли отправиться в поход. Напротив окна, была установлена небольшая сцена. На ней стояла девушка-хиппи, исполняющая что-то смешанное: то ли панк, то ли фолк. Ее голубые волосы слегка колыхались, когда она играла на гитаре.
Бо намного лучше, заметила Лила.
Она чуть-чуть подпрыгнула на сидении, когда неожиданно появился Бо. Он поставил на стол две кружки, наполненные сверху взбитыми сливками. Они вызвали определенную ассоциацию, и Лила покраснела, представив Бо голым. Он примостился в кабинке.
– Что случилось?– спросил он мягко. Глаза его смеялись, будто он знал, о чем она думала.
Лила потянулась к кружке, что стояла к ней ближе.
– Вкуснятина, – ответила она, удивленная хрипотцой, что прозвучала в голосе. – Надеюсь, тут больше сливок, чем кофе.
Неожиданно, она поняла, что он даже не спросил, что она хотела заказать. Лила дрогнула, когда их взгляды встретились.
Он знал. И помнил.
– Почти, – сказал он. Улыбка играла на его губах. – «С кружкой кофе я за столом. Предстоит нам пройти перед сном.» – процитировал он.
– Мне нравится этот стих, – прошептала Лила.
Бо откинулся на спинку.
– Знаю.
Ей было необходимо отвести от него взгляд, потому что глаза ее уже горели, от того как пристально он смотрел. Поэтому, Лила взяла ложку и зачерпнула сливки. Они были вкусными: домашними, жирными и сладкими. Она лизнула их, будто мороженое.
– По-моему, это лучшее, что я пробовала, – сказала Лила обычным голосом, разрушая чары между ними.
Бо отхлебнул чуток из своей кружки и нервно расстегнул свое пальто и снял толстовку. Увидеть его потрепанную футболку снова, было словно испытать дежавю. На нее глядел тот Бо, из подвала.
– Хочешь туда? – спросил он, указывая на девушку, закончившую свое выступление, которой все аплодировали.
– Куда? – притворилась она, что не понимает.
– Ну же, – улыбнулся он, – мы в другом штате. Так что если ты споешь со мной, ничего страшного не случится. Представь себе, Калифорнию не затопит, если ты выступишь со мной.
– Ага, – ответила смущено Лила. Она макнула пальцем в сливки и облизнула его.– Я это сказала, да? – Лила не могла поверить, что он все помнит слово в слово. Она доела сливки, посыпанные корицей, сахаром и с капелькой кофейного вкуса.
– Вообще-то, ты это прокричала. И не один раз, – улыбнулся Бо.
Лила пожала плечами и подула на свой кофе. Он все еще пылал. Как и ее щеки.
– Поразительная память, – ответила она, решив не напоминать, что он ей говорил: если хочешь тусить с зомби, например, с Карли Холландер, то карты в руки. И не беспокоиться о выступлении с ним. Потому что он предпочитает не петь вовсе, чем делать это с ней.
– Ну, – тихо сказал он, – есть шанс, что ты изменишь решение?
Лила потрясла головой, отворачиваясь.
– Иди, – сказала она, – если хочешь. Я очень хороший зритель.
Он пожал плечами. Лиле пришлось несколько раз моргнуть, чтобы рассеять туман перед глазами. И когда она подняла глаза, Бо, одолживший гитару у девушки, выступавшей перед ним, и взошел на сцену, будто он ее владелец.
Лила удобней уселась, и приготовилась аплодировать.
– Привет, – начал он. – Я из Калифорнии. Хотел бы сыграть вам парочку песен.
Бо наиграл один аккорд, затем улыбнулся своей убийственной, увлекающей всех улыбкой.
– Ох, да. Я Бо.
Девушки за ближайшим столиком зааплодировали. Лила покачала головой. Она знала, что Бо не требовалось труда, чтобы расположить к себе всю кофейню. Он жил и дышал сценой. И он мог предугадывать желания толпы лучше всех. Поэтому, взглянув на эту псевдо-хипстерскую кучу людей, и без сомненья начал играть мелодичную версию «Hollaback Girl» Гвэн Стефани. Им это нравилось.
– Я не тряпка, – пел он своим томным грубым голосом.
Три парня в обтягивающих джинсах подскочили и начали аплодировать. А затем и подпевать.
Лила смотрела в неверии. Бо слушает поп-музыку? Тем более Гвэн Стефани?
Она не знала, что хочет больше: ударить или обнять его. А может и все сразу.
– Ребята, вы великолепны, – сказал Бо спустя пару песен. Он убрал свои темные волосы с лица, что привлекло внимание к его удивительным голубым глазам. – Но у меня такое чувство, будто кого-то не хватает, – Бо замолк и осмотрел толпу.– Мне нужна партнерша.
– Я! – прокричала какая-то девушка, подняв руки вверх. Она подпрыгивала верх-вниз в своих армейских ботинках. Ее готически черные волосы раскачивались в разные стороны, а фиолетовые колготки светились в темноте.
– С радостью, – ответил он со своей флиртующей улыбкой,– но у меня есть предчувствие насчет нее,– и он показал на Лилу.
Все повернулись, чтобы взглянуть на нее. Лила в это время, хлебнула кофе. Великолепно. Наверняка у нее крем на носу.
– Ее зовут Лила, – сказал Бо толпе.– У нее есть песня, она хочет вам спеть, но стесняется.
– Не стесняйся! Смелее!– прокричала синеволосая девушка.
Лила хотела умереть. Нет! Сначала убить Бо, а затем умереть.
– Ли-ла! Ли-ла! Ли-ла!– скандировали все.
Что она могла еще сделать, если не подняться и не взойти на эту самодельную сцену.
– Тебе конец, – проговорила она, когда добралась туда, злая и сбитая с толку одновременно. Взглянув на жаждущую и ждущую толпу, она осознала, что ее сердце бьется в два раза чаще чем обычно.
– Ненавижу тебя, – добавила она.
– Это означает: люблю тебя, – сказал он зрителям.
– Уууууу, – ликовали они.
Прежде чем Лила успела ответить, Бо начал наигрывать ту песню, что пел в Биг-Сур. И затем она почувствовала, что вернулась в прошлое, в ту уютную оболочку их пятничных ночей, проведенных с гитарами, растянувшись на кровати Бо. Те дни прошли, но как только она взглянула в его голубые глаза, то поняла, что сейчас, это не имеет значения. Он улыбнулся ей. И она запела.
13
(«The North Face», крупнейшая компания, производитель снаряжения для туризма, путешествий и экспедиций