— Марго… — горячий шёпот Антона в мое ухо отдавал мурашками по всему тело.
Я посмотрела в его глаза, и поняла, что все мои действия правильны, да и прошлая жизнь в теле бабника Гоши Реброва помогала мне чуть лучше понимать мужские ощущения. Наверное сейчас я вряд ли похожа на девочку, несколько дней тому назад впервые потерявшей невинность, но сейчас мне безумно хотелось сделать кое-что и познать ощущения с женской стороны. Мои губы впились в его, медленно спускаясь по шее вниз, к груди, а далее к животу.
— Что ты хочешь… — Зима вопросительно глянул на меня, ища в моих глазах подтверждение моих действий.
Я кивнула, опускаясь на корточки вниз. Со всей своей страстью обхватывая губами его член.
— Твою мать, — ругнулся он, немного больно впиваясь руками в мои волосы.
Не то от боли, не то от ощущения своей победы и накатившего желания я простонала. Я подняла взгляд на Антона. Он зажмурился, напрягая все своё тело и притягивая мою голову плотнее. Мой язык и губы ласкали, дразнили и по-моему лишали его остатков разума.
— Реброва, ты… я…- Зимовский явно пытался сказать что-то связное, но плохо получалось, — хватит, или я…
По его мутному взгляду я, кажется, все понимаю, не думая останавливаться.
— М-м-м-арго… — на лбу Антона выступил пот, — я…не…сдержусь.
«И зачем он пытается сдержаться?!» — подумала я. Да, мой план был другим, но сейчас я хотела довести все до логического завершения. Ещё пара движений губами, и я чувствую как что-то горячее медленно растекается на них. Я пошло облизнулась, поднимаясь назад и откидывая голову на холодную бетонную стену. Конечно, мое неудовлетворенное желание отдавала пульсом в висках, но я расплылась в широкой улыбке.
— Реброва, это как называется? — Антон смотрел на меня в полном шоке.
— Вы что, Антон Владимирович, не знаете как это называется? — стрельнула я глазами, — ну вы даёте, а я то думала!
— Сумасшедшая, — он припал к моей шее, обжигая горячим дыханием, — просто ты меня поразила. Такого я как-то не ждал…
— Такая вот я неожиданная, — улыбнулась я.
— Ну поехали теперь домой. Теперь моя очередь тебя удивлять, — Зимовский хитро посмотрел мне в глаза, — кстати, я думаю, они потеряли нас из виду и сегодня точно не найдут.
— Думаешь? — я обеспокоенно посмотрела ему в глаза.
— Если бы они бежали за нами, они бы уже давно нас нашли, — убедил меня Антон, — пойдём отсюда.
Прошла неделя. На удивление, Вальдемар больше нас не тревожил, но расслабляться явно было рано. В редакцию я пришла раньше Зимовского и других сотрудников, так как у Лазарева было какое-то срочное сообщение. На выходе из лифта я столкнулась лбами с Калугиным.
— Калуга, смотри, куда прешь! — огрызнулась я, резко задумавшись, — а ты че тут делаешь вообще?!
— Ну, Маргарита Александровна, я здесь вообще-то работаю, — холодно произнёс он.
— В восемь утра?! — я округлила глаза.
— О, доброе утро, — перебил наш «дружеский» диалог Лазарев, — пройдемте в комнату заседаний.
Нам ничего не оставалось делать, как пройти за инвестором. В кресле уже восседал Борис Наумыч.
— Марго, все мы знаем, что ты профессионал своего дела, — начал шеф, и я почему-то напряглась, — у Константина Петровича есть очень заманчивое предложение.
— И какое же? — я старалась сохранить невозмутимый вид.
— Через неделю в Барселоне состоится мероприятие «За кадром глянцевых страниц», — пояснил Лазарев, — там будут все известные фотографы, журналисты, модели, — он почесал бровь, — в общем, прекрасное мероприятие, открывающее новые знакомства, новые границы.
— От нашего журнала нужно отправить двух сотрудников, — подхватил Наумыч, — и бесспорно ими являешься ты, как главный редактор нашего издания, и наш художественный редактор — Андрей Николаевич Калугин!
— Чего?! — от услышанного у меня, кажется, отвисла челюсть, — а почему Калугин?! Я считаю, Зимовский на этом мероприятии был бы нужнее, чем этот…!
— Твой Зимовский — не фотограф! — рыкнул Наумыч, — и да, если ты уедешь, кому-то надо руководить здесь, на берегу! А для Андрея это прекрасная возможность показать свои портфолио дирекции европейских изданий, и получить хорошие деньги!
— Почему не посылаете никого из отдела моды? — продолжала я допытывать шефа.
— Наташеньке нельзя летать, она в положении! — ни с того ни с сего включился Лазарев, — а у Гали вообще нет загранпаспорта!
— Окей, пусть Зимовский едет с Калугой, а я останусь здесь, — я встала в позу.
— Марго, ты забываешься, — вклинился в наш спор Андрей, — предложение делают тебе, как главному редактору! По-моему у тебя снова в голове личное, а должно быть общественное!
— Тебе слова не давали, — сквозь зубы прорычала я.
— Маргарита!!! — строго пресёк мою начинающуюся ярость Наумыч, — давайте без эмоций! Это рабочая командировка, и она очень важна для МЖ именно в ваших лицах!
— Борис Наумыч, Константин Петрович, извините, — я виновато опустила голову, — я никуда не поеду.
— Что ж, — Лазарев вновь почесал бровь, — ваше право, Марго. Но до конца недели у вас ещё будет время передумать.
— Никогда! Я могу идти? — я подошла к двери.
Директора кивнули, и я направилась в свой кабинет.
Постепенно планктнон подтягивался на рабочие места. Я вышла на кухню налить чай, как мой взгляд упал на окно в кабинете моего зама, где были открыты жалюзи. Финансовый директор Мокрицкая сидела у него на столе, со слезами в глазах. Я подошла к двери и замерла.
— Слушай, Эльвира, че ты опять сырость тут развела? — цинично возмущался Антон, — либо говори по делу, либо проваливай, и задницу со стола снять не забудь свою!
— Антон, ты можешь дальше издеваться и оскорблять меня, но ты обязан знать, — Эльвира вытерла слёзы и протянула ему какую-то бумагу.
— Что это за хрень? — взбесился Антон.
В страхе я перестала дышать.
— Антон, мне от тебя ничего не надо, — снова зарыдала Эльвира, — но я встречалась только с тобой в последнее время. Я беременна, а отец — ты.
====== Часть 14. ======
Слёзы брызнули с моих глаз градом, я прислонилась к двери лбом и не слышно зарыдала… все оборвалось внутри, и сейчас было одно желание — провалиться сквозь землю, или проснуться, но никогда такого не слышать…
— Чего?! — яростный крик Зимовского немного отрезвил мои мысли, — Мокрицкая, ты чокнулась?! Этого не может быть!!!
— Зимовский, я похожа на дуру? — Эльвира встала со стола, — ты думаешь, такими вещами шутят? Прости, но ребёнок не виноват, что его папаша циник и бабник, нагло воспользовавшийся мной и моими чувствами ради бабла редакции! — продолжала рыдания Мокрицкая.
— Так, стоять, — Антон схватил ее за руку, — я ни разу не трахался с тобой без гандона! Каким макаром это возможно?!
— Какие мерзкие слова, Зимовский, — Мокрицкая вытерла слёзы, — а ведь когда-то ты что-то говорил мне о любви…
— Да мне плевать, какие слова! — он продолжал сильно держать Эльвиру за руку, — такие события исключены, так что вспоминай внимательно, кто сделал тебе спиногрыза!
— Антон, а ты действительно сволочь, — Эльвира вырвалась из его рук, — я тебе напомню, это было после сдачи предыдущего номера. Мы выпили в дедлайне, а потом поехали к тебе. И в тот день мы не предохранялись.
— Евпатий Коловратий! — Зимовский схватился за голову.
Я поняла, что получается, это правда. Эльвира вылетела из кабинета, со всей силы распахнув дверь, от чего я впечаталась в стену. Я сползла по стене вниз, закрывая лицо руками. Из меня непроизвольно вырвался дикий крик боли и отчаяния. Второй раз, второй гребаный раз я теряю свою любовь… я не имею права лишать ребёнка отца! Господи, ну почему, когда я была Гошей, со мной такого не случалось! Ну ладно Калуга тряпка и ни о чем не думает, но как Антон вообще мог такое допустить!