— Марго, пульс есть, — констатировала Егорова, опуская его обездвиженное запястье, — скорую вызывай!!!
— Ты живой… — я как-то не слышала, что Егорова сказала далее, — миленький, не умирай!!! — я прижалась к нему, что есть силы, продолжая рыдать.
Внезапно он приоткрыл глаза.
— Ты здесь… — еле слышно сорвалось с его губ.
— Марго, ты меня слышишь?! — верещала Егорова, как тут двое в масках с громким топотом слетели с лестницы, закрывая Наталье рот и приставляя нож к ее горлу.
— Пошевелишься, и нежное горлышко этой красотки обагрится кровушкой, — холодно произнёс мужик, — хотела провести Вальдемара? Гони бабки, красавица!!!
Егорова пыталась что-то мычать, но второй вмиг заклеил мне рот изолентой, схватывая меня сзади.
Наташа пыталась вырваться, но ее огрели чем-то по голове, после чего она отключилась. Мне завязали руки, привязывая к лестнице.
— Значит так, красотки, — шипел тот, что связал меня, — дружок ваш уже труп, ему ничего не поможет. У вас есть ровно этот день, чтобы вернуть нам денежки. Либо вы обе последуете за своим ненаглядным!
Второй также перевязал Егоровой руки и заклеил рот, и они удалились к двери.
— Вечером мы вернёмся. Попробуете вызвать скорую или ментов, тоже сдохнете.
Дверь захлопнулась, а я, связанная и единственная, находившаяся здесь в сознании просто не знала, что делать. Они уверены, что Антон умер, но он жив… и если сейчас же ему не помочь, он точно умрет… сколько он лежит тут раненый, неизвестно. Я беззвучно заплакала, пытаясь подняться, но верёвка на руках сдавила до искр в глазах и я отчаянно плюхнулась обратно на пол.
Антон чуть шире открыл глаза, в его взгляде была пелена страха, и в то же время бессилия. Он попытался поднять голову, но тут же рухнул обратно. Я замычала, что есть силы, но меня никто не слышал… Егорова не шевелилась.
Я увидела, что Зимовский снова открыл глаза, медленно переворачиваясь на правый бок. Кровь сочилась с левого бока, и не было сомнений, что это ножевое ранение. Кое как он подполз ко мне, отталкиваясь одной ногой и приподнялся, опираясь на мои согнутые в коленях ноги. Сорвал изоленту с моего рта, на что я тут же впилась своими губами в его. Этот отчаянный поцелуй набирал обороты, вызывая дрожь по всему телу, а он гладил меня по щеке, вытирая слёзы…
— Милая, сейчас немного не тот момент, — с пошлой усмешкой в глазах прошептал он.
— Эй ты, раненый! — усмехнулась я, понимая его мысли, — о чем ты тут подумал?!
— Я тебя чувствую насквозь, — улыбнулся Антон.
— Развяжи меня, — тихо попросила я.
Собирая последние силы, Зимовский отвязал мои руки от лестницы, и я отчаянно бросилась в его объятия, снова продолжая целовать.
— Прости меня, любимый… — я гладила его по колючей щеке, глотая свои слёзы, — прости меня, это я виновата… господи, это из-за меня ты чуть не умер… я не должна была ехать туда, я должна была поверить тебе, — рыдала я, прижимась к нему своим телом, что моя футболка также испачкалась кровью, — я читала твое письмо, я не спала с Калугой, я его выгнала…
Антон нежно взял меня за руку, изрезанную в отеле осколками вазы.
— Что это? — нахмурил он брови.
— Да фигня. Просто была истерика…
Зимовский гладил меня по руке, и я забывала обо всем. Я положила руку на его окровавленный бок, и он поморщился.
— Господи, какой кошмар, — при виде крови на ладони мне становилось дурно, — милый, это я виновата… давай скорую вызовем! — вдруг меня осенило, — Антон, там же Наташа и она без сознания!
— Какая Наташа?
— Егорова! — воскликнула я, бросаясь к ней.
Быстро освободила девушку от веревки и кляпа, но Егорова не хотела приходить в себя. Я долго била ее по щекам.
— Наташка, очнись!!! Ты слышишь меня?! — кричала я.
Наконец Егорова открыла глаза.
— Вот блин, как они меня так вырубили, — поднимаясь с пола, она почесала затылок, — Марго, что произошло? Где Зимовский?
— Тут я, — стиснув зубы от боли, шикнул Антон, — Наталья, уходи отсюда, пока они не пришли.
— Антон, они заперли дверь с той стороны! — выкрикнула я, дергая ручку.
— Давайте я папе позвоню! — заистерила в край напуганная Наталья.
— Егорова, ты башкой чтоль ударилась?! — возмутилась я, резко вспомнив, что оно так и есть, — хочешь инфаркта Наумычу?! Это ж Вальдемар, он страшнее Барракуды!!!
— Я ничего не понимаю в ваших криминальных знакомствах, — взвыла Егорова, — но я знаю одно, что мы не можем ждать, пока они сюда придут!
— Лезьте в окно, — приказал Зимовский.
— Ага, интересно, как ты туда полезешь, — Егорова вдумчиво закусила палец, — скажите мне, вы что-то должны этим уродам? О какой сумме речь?
— Мы проиграли всего-то 50 тысяч, — хмыкнула я, — но Вальдемар сказал, что должны уже сто. У него бешеные проценты каждый день капают, так что точной суммы уже никто не знает, а мы и так три сотки в редакции сперли… — тут я закусила губу, понимая, кому я вообще об этом говорю.
— Зимовский, балкон есть у тебя? — явно что-то спланировав, спросила Наташа.
— Да, в кухне, — держась за бок, ответил он.
— Пятый этаж, высоко лезть в окно, — констатировала Егорова, явно осмелев, — я полезу через балкон соседей, и привезу вечером вам деньги. Никуда не звоните, это явно страшные люди.
— Но Наташа, ты же беременна, и вообще, ты жертва наших обстоятельств… — осознавала я.
— Сейчас не до разговоров, — бросила она, пролезая через балкон в соседское, к счастью открытое окно.
— Вот это Егорова Штирлиц, — расхохотался Антон, снова хватаясь за бок.
— Блин, давай обработаем чем нибудь, — встревоженно докасалась я до продолжавшей кровоточить раны, — где у тебя бинты, спирт?
— Из спирта в моем доме только коньяк, — тихо рассмеялся Антон.
Я вытащила бутылку из холодильника, и наливая на полотенце, стала промокать кровь. Антоха зашипел, цепляясь за мою руку.
— Потерпи, Антошка, — пробурчала я, дуя ему на рану.
— Как ты меня назвала? — он очень удивленно поднял брови.
— А что, не нравится?
— Да нет, наоборот! Даже не Зимовский, и даже не Антон Владимирович, и даже не индюк и не петушок, — он попытался смеяться, но снова схватился за бок.
— Слушай, Зимовский! — обиженно выкрикнула я, — какой ещё индюк!
— Ну вот, опять Зимовский!
— Щас я тебе дам блин! — шикнула я, — дай обработать, хватит ржать!
— А я тебя люблю, — улыбнулся он, притягивая меня к себе.
— Так, если мы сейчас не обработаем, то будет заражение крови! — продолжала я ругаться.
Внезапно дверь открылась, и влетело уже четверо в масках.
— Опа, голубки очнулись! — взревел тот, — твою мать, а где вторая баба?!…
====== Часть 20. ======
От испуга я выронила бутылку коньяка на пол.
— Ууу, вы тут ещё и бухнуть решили, — протянул второй, — правильно, перед смертью надо время проводить с пользой!
— Осел! — взревел первый, — вторая баба исчезла! Надо валить, она приведет ментов! Суслика пристрелить, а красотка с нами поедет!
— Ты че, удод, почему это я стрелять должен? — явно запаниковал он.
— А кто, я чтоль?!
Я попыталась вытащить из кармана телефон, чтобы хотя бы скинуть гудок Наташе.
— Телефон на базу! — этот бугай подставил дуло к моему виску, — и ты тоже, — он перевел пистолет на Антона, закрывая ему рот.
Мы покорно положили перед ним мобильники.
— Послушай, мужик, — дрожащим голосом произнесла я, — Наташа уехала за деньгами! Она не вызовет ментов! Не стреляйте в него! — я смотрела на Антона взглядом, полным боли и страха, — хотите машину? Ровер новенький, а? Забирайте!
— Нахрена нам твоя тачка, красавица! — вмешался третий, — как ты ее на нас переоформишь, а? Или полагаешь, мы покажем тебе документы? Стреляй!!!