— Хм-м… А мне вот кажется, что твой авторитет падет. Ну ладно, я дам вольную этому омеге, но только потому, что я сейчас очень добрый. У меня родился сын. Но, Фридрих, я запрещаю тебе жениться на нем пять лет. По истечению этого срока, если ты все же будешь его любить, я соглашусь на этот нелепый брак, — и он отдал ему Элиса как слугу в его дом на таких особых условиях, и пообещал, что отдаст вольную полностью, только если их чувства не исчезнут. Это было мудрым решением.
— Спасибо! Спасибо большое, — генерал счастливо и крепко пожал руку мужчины, тут же убегая из зала палатки, и пошел на поиски омеги.
«Куда он делся? Просто исчез…»
Омега, теперь принадлежащий Фридриху, тихо всхлипывал, царапая ногтями поверхность пола в палатке до крови в подушечках, пытаясь сдержать громкие стоны боли, пока его брали раком, сжимая талию руками.
Это было изнасилование, к которым омега не привык, ведь обычно он не сопротивлялся для своего же блага. Но сейчас он совершенно не хотел изменять мужчине, поэтому вырывался, хоть это и приносило сильнейшую боль.
Помощник одного из генералов ударил его по бедрам, отчего Аллен тихо вскрикнул, закусив до крови губу. Сид, не жалея, вторгался в нежное тело, зная, что изнасилование слуги сойдет ему с рук. Он видел, как по бедрам и ногам Аллена текут красноватые выделения — кровь вперемешку со смазкой, коей было мало.
Все тело шатена горело, он ощущал, что не может терпеть, болезненные стоны-вздохи и всхлипы сопровождали его весь половой акт. Он плакал, учащенно дыша и ненавидя свою участь быть простым рабом, которого может брать любой, кто пожелает. Но более всего ему было стыдно. Это измена. Какая-никакая, но измена.
— Н-нх… А-ах… Б-больно… П-прошу… Хва… Хватит… Госпо… Ха-а-а… Ннг! — Аллен умолял, весь дрожа и не надеясь, что его спасут. Он мог только умолять помощника генерала сжалиться и хотя бы входить не так яростно и грубо, насильно удерживая омегу и пытаясь будто сделать побольнее.
Боль накатывала с новой силой, голова болела, слезы уже почти не лились, ведь их уже не осталось. Аллен часто всхлипывал, не в состоянии успокоиться, а также постоянно стонал, причём стоны были громче, когда Сид входил.
Ходя по палаткам, генерал вдруг услышал тихий вскрик Аллена и распахнул глаза, тут же рванув на звук, и слышал теперь стоны, но не от наслаждения. Он ворвался в одну из палаток и застыл в шоке, увидев, что его омегу насилуют.
— Какого чёрта вы делаете?! — взревел мужчина, сильно зверея, и откинул Сида, что насиловал Аллена, разбивая ему все лицо кулаками, забивая почти до смерти еще и ногами. Фридрих опомнился и подошел к дрожащему омеге на полу. — Это мой жених, грязная мразь. Передай всем, что тот, кто его тронет, будет таким же «красивым», как ты, — прорычал альфа Сиду, истекающему кровью из губ и носа, с распухшим глазом, а сам Фридрих бережно поднял омежку, укутав простыней.
Аллен практически в беспамятстве обвис на руках мужчины, чувствуя только боль, что не проходила. Но спустя время он всхлипнул вновь, продолжая учащенно дышать, а слезы изредка лились.
— Ф-фридрих… П-прости… У-умоляю, и-и-извини м-меня… Я-я… Н-нг…
— Тихо, — сказал альфа Аллену на ушко, донося в палатку наподобие ванной комнаты, и вылил теплой воды в чан, укладывая его осторожно туда, взволнованно оглядывая его тело. — Глупый, нашел, за что извиняться, не смей… Черт, я убью эту мразь… — альфа не мог успокоиться, бережно обмывая измученное тело водой и моя его мылом.
Омега лежал в ванной, продолжая тихо плакать от боли и безысходности. Он смотрел вниз, на розоватую от его крови воду. Внизу все горело, но он терпел.
— Г-господин… В-вы т-такой до… Добрый…
— Не называй меня господином, Аллен, ты мой жених, слышишь? Боже, не плачь… Тебе очень больно? Мне показать тебя кому-нибудь? — мужчина мыл его тельце бережно и заботливо, но очень боялся навредить ему, будто омега был хрустальным.
Элис поднял взгляд, кусая губы, которые и так были искусаны и кровоточили.
— Ж-жених? Как это? — тихо его спросил он, не веря, что это правда. — Н-неужели Вы поговорили с королем? — его действительно это волновало куда больше, чем собственное состояние. Он усилием воли удерживался от того, чтобы прямо сейчас потерять сознание.
— Да, малыш. Я поговорил с ним. Но он поставил условие. Ты будешь сначала моим личным слугой пять лет, и только потом, когда наши чувства пройдут проверку, я смогу сделать тебя своим супругом. Ты больше не обязан здесь работать, ты мой, — посмотрел на него серьезно Фридрих, давая знать, что это все правда, а сердце разрывалось от боли, когда он смотрел на омегу, что сдерживал слезы. — Ты будешь жить у меня, дорогой…
— Н-на самом деле, я не могу мечтать о большем… Даже лучше, что король решил п-проверить наши чувства. Его величество испугался за Вас и остановил от возможной ошибки… — омега, который совсем немного пришел в себя после хорошей новости, нежно коснулся дрожащей рукой чужого лица, ласково погладив его по щетине.
— Мой слуга, — улыбнулся, ластясь к его маленькой ручке, и огладил по голове. — Милый мой, может, тебе мазь принести? Больно тебе? Господи, черт, как я это допустил? — выдохнул генерал, запустив руку в свои волосы. Он чувствовал сильнейшую вину, ведь совсем недавно пообещал, что Аллена никто не коснется.
— Все в порядке, г-господин… Я сам справлюсь, — Элис измученно улыбнулся, медленно омывая свое тело, закрывая глаза. Через несколько минут шатен приподнялся на дрожащих ногах, весь мокрый, пытаясь достать полотенце, чтобы вытереться, но ноги почти не держали, и ему все же нужна была помощь.
— Я же сказал, не называй меня господином, — сказал альфа с улыбкой, вставая и подавая ему полотенце, обняв его, мокрого, за талию. — М-м… Черт, лишили меня возможности отпраздновать наш маленький успех, — прошептал ему на ушко альфа, бережно погладив ягодицы. — Я так хотел обнять тебя и зацеловать, дорогой мой.
— Т-тогда как же мне Вас называть? — спросил Элис Коула, обняв нежно мужчину руками, ощущая его ласковые прикосновения, которые сводили с ума. — Мне так приятно, когда Вы ко мне прикасаетесь… Простите, что все так вышло.
— Фридрихом называй меня, это мое имя, если помнишь, — беззлобно усмехнулся мужчина, не делая ничего грубого, только гладя его тело. — Хватит, Аллен, пожалуйста… Прекрати извиняться, а то не буду касаться, — прошептал он, коснувшись его шеи губами. — У тебя такая бархатная кожа…
— Мне непривычно называть своего господина по имени… Н-но… Фри… Фридрих… Вы… Вы другой, — Аллен сжал черные чужие волосы пальцами. — Бархатная, но мои руки все в мозолях… Какой-нибудь дворянин-омега подошел бы вам намного больше, чем я.
— Господи, прошу, замолчи… Не хочу этого слышать, а то я все же возьму тебя, накажу, — Фридрих слегка сжал его ягодицы руками, рыкнув в ушко, куснув мочку. — Мне нужен ты, плевать мне на других.
— Фридрих… Я люблю Вас, — тихо прошептал омега, всхлипнув. К нему были слишком добры, он просто не мог сдержаться и успокоиться. — Пожалуйста… Не влюбляйтесь и не желайте других омег… Прошу Вас.
— Малыш, тише, тише… Я тоже люблю тебя. Я не хочу других. У меня было много омег, но только ты мне нужен. Ты лучший. Я хочу только тебя, — шептал ему мужчина, не зная уже, как успокоить безутешного. У Элиса будто прорвало плотину. Он долго пытался бороться с этой неправильной действительностью, но омега не хотел. Не хотел отвергать то, чего желал больше всего, но получить не должен был.
Аллен обмяк в объятиях мужчины, закрыв глаза.
— Спасибо Вам большое. Если честно, я очень устал… Хочу полежать, — тихо прошептал омега на его ухо Коула, тяжело выдохнув. Он хотел сам обработать свои раны, чтобы мужчина не видел этого. Аллену было слишком стыдно.
— Да, конечно, — Фридрих отстранился, начиная вытирать его сам, а когда одел, на руках вынес его из ванной и принес в свои покои, укутывая потеплее, и лег рядом, обнимая любимого сзади, целуя его плечики.