— Мы приехали, — оповещает меня Гейл. Мы выходим из машины и направляемся к одноэтажному зданию, фасад неприглядный, и только вывеска “кричит” о том, что здесь можно приобрести хорошие вещи для танцев, правда! А когда мы заходим внутрь, я… я… просто в шоке! Это не магазин, как выразился владелец, а настоящий бутик. Стены были обшиты панелями цвета красного дерева. Пуфики, кабинки в виде гримерок, все по высшему классу.
— Здравствуйте, мистер Хоторн! — приветствует его девушка-консультант.
— Здравствуй, Ханна! — меня больно кольнула ревность. Я смотрю на своего парня и отдергиваю его руку. Он поворачивается ко мне и улыбается. — Китнисс, пойдем, я тебя провожу! — проворковал Хоторн и повел в другую сторону от девушки.
— Симпатичная… — с намеком отмечаю я.
— Глупенькая, я тебя люблю! — он наклоняется и оставляет легкий поцелуй на губах. — Вот, ты пока посмотри, а мне нужно с кое-какими бумагами разобраться, — он расцепляет наши переплетенные пальцы и куда-то уходит. Я остаюсь с вешалками, кишащими различной одеждой, я сразу нашла то, что мне нужно: черные штаны с мотней и короткий красный топ с длинным рукавом на одну руку. Отлично, один пункт вычеркнут, осталось выбрать прическу и макияж, хотя, что там макияж, тушь, да румяна, а прическа или, как называют, “ракушка”, или две косички под названием “рыбий хвост”.
Я стою за кулисами, ужасно волнуюсь. Я знаю, что в зале сидят Хеймитч с мамой и Прим с Гейлом. Три часа назад прошла тренировка на сцене. Когда участник репетировал, другие сидели в соседней комнате, никто не слышал музыки и тем более не видел номер выступающего. Я репетировала под номером тридцать два, так что и выступать буду под этим номером. Надеюсь, эта цифра поможет мне, ведь это моя любимая цифра. Когда я еще училась в начальной школе, и нас заставляли учить таблицу умножения, эту цифру — тридцать два — я с легкостью запомнила. До начала остается считанные минуты, и мои ладони вспотели, зуб на зуб не попадает. Хорошо, что здесь есть гримеры, мне нарисовали красивые большие стрелки, как у кошки, и для целостного образа нанесли совсем чуть-чуть красных блесток, заплели косички, я попросила сделать их немного растрёпанными. В зеркале я не узнала ту простую, серую мышь — Китнисс Эвердин, сейчас передо мной роковаядевушка-кошка. Но все подготовки позади, теперь меня ждет сцена! Сердце бешено стучит, готовое выпрыгнуть. Вся радость куда-то испарилось, вот что мне теперь делать?!
— Китнисс! — знакомый голос, разливается теплом по моему телу и успокаивает мои нервы.
— Энни, ты успела! — кидаюсь я в объятия подруги. Но как она пробилась за кулисы? Этот вопрос я и задаю Кресте.
— Хеймитч помог, — и опять добродушный дядя Эбернети. — Кстати, а вот и он! — вскрикивает Энни. И правда, в джинсах и белой рубашке мужчина широкими шагами идет ко мне.
— Ты обворожительна, гримеры постарались на славу! Ну, что же, время пришло, солнышко. Волнуешься? — он еще спрашивает? Конечно, но в присутствии дорогих мне людей становится полегче.
— Кискис, ты… ты... Прекрасна! — от слов Гейла я смущаюсь, хорошо, что румяна скрывают красные, как помидоры, щеки.
— Спасибо! — еле слышно выдавливаю я, и парень притягивает меня для объятия. Тепло, надежность, спокойствие исходит от его тела, я готова стоять так вечно! Не хочу никуда, хочу быть рядом с ним.
— Что бы я делала без тебя! — поднимаю голову с груди парня и смотрю на него. Но остаются еще люди, которые должны прийти сюда. — А где мама и Прим? — с надеждой спрашиваю я.
— Детка, Прим не хотела тебя волновать, она сказала, что может расплакаться, — это мой Утенок! — А вот мама… ты, же знаешь, как она относиться к танцам, короче говоря, не хотела портить тебе настрой! — переходя вновь на веселый, радостный тон отвечает Хеймитч.
— Китнисс, — спокойный и низкий голос, чуть грубоватый, но такой родной! Я медленно оборачиваюсь с улыбкой на лице.
— Ты приехал! — с разбегу “влетаю” в объятия сильных мужских рук.
— Как я мог пропустить триумф моей дочурки?! — смеется он, на лице появляется грустная улыбка, почти неуловимая, но я заметила. Не буду я сейчас думать и разбираться почему, главное, что папа здесь, и все будет хорошо! Нас разрывает механический голос, который оповещает участников, зрителей и жюри, что через пять минут начинается шоу. И снова дрожь в сотый раз проходит по телу, к горлу подкатывает комок, и, честное слово, сейчас я выглядела, как забитый котенок.
— Удачи, я знаю, ты сможешь! — кивает на прощание отец. Он может и знает, а вот я уже не уверена. Хеймитч лишь приобнимает меня за плечи и лишь глазами вторит моему папе “Удачи!”. Подруга заключает меня в крепкие объятия, и я цепляюсь за этот жест, как за спасательный круг.
— Ты мечтала об этом, пора воплощать мечты в жизнь! — хитро улыбается подруга и отходит, уступая место Гейлу. Его руки мягко ложатся мне на талию и притягивают к себе ближе.
— Будь собой, Китнисс Эвердин! Мы верим в тебя, я верю в тебя! — шепчет парень прямо в ухо, горячее дыхание ласкает кожу, а руки, чуть поглаживая, успокаивают меня. Уверенность и силы вернулись ко мне.
— Я люблю тебя! — слова разбиваются о губы Гейла.
— Люблю! — он приподнимает подбородок и нежно, трепетно целует мои губы. Сейчас мне все равно, что здесь полно народу, есть только я и он, есть только мы. Мне кажется, что поцелуй длится вечно, и только возмущение моего отца прерывает нас.
— Гейл, думаю, нам пора, — поняв своего коллегу, говорит Хеймитч. Парень отходит от меня и направляется к компании. Я смотрю вслед отдаляющимся, неожиданно передо мной встает девушка и парень, в них я узнаю легендарный дует Кашмиры и Брута.
— Новенькая, тебе очень повезло! Ты дошла до финала, но вот стоит ли надеяться на победу… что скажешь Брут? — насмехается блондинка.
— Кашмира, смотри, какая группа поддержки, конечно, она выиграет… для них. Девочка, здесь не место в неженок играть, да сопли разводить! Это жестокий мир, где убиваешь либо ты, либо убивают тебя! — подхватывает волну издевательств напарник девушки. Но его последняя фраза так правдива, только не здесь, а в жизни. Или меня убьет Мелларк, или убью я его, и больше вариантов нет! Я решаю играть свою привычную роль серой мыши.
— Я поняла, спасибо за помощь, — тихо произношу я, мда… Интересно, смешно ли я выгляжу с таким роковым образом и тихим голосочком.
— Смотри, какая смешная! — будто прочтя мои мысли, говорит Кашмира.
— Новенькая, ты никто здесь, поняла? — с агрессией прошипел парень. Я как трусиха замотала головой. “Да, я поняла”. Такая угроза и в правду меня напугала, но стоит ли мне сдаваться? Я уже далеко зашла, прошла третий этап и оказалась среди сорока лучших танцоров страны. Рассчитываю я на победу? Нет, но заявить о себе я собираюсь, и никто не помешает мне. Мои мысли прерывает все тот же механический голос.
— Шоу, начинается! — весело констатирует блондинка и уходит в конец очереди. Их пара выступает тридцать пятой.
Один за другим участники выходят из-за кулис на сцену и больше не возвращаются. После выступления они уходят в другую сторону, так что обстановка накаляется. Каждое выступление и мини интервью занимает в среднем семь восемь минут. У нас за сценой висит маленький экран, по которому транслируют шоу, мы впервые знакомимся с номерами противников и оцениваем их шансы, я замечала у некоторых грубые ошибки, кто-то не всегда попадал под ритм и темп выбранной им же песни или мелодии. Вот парня, стоящего передо мной, уводят на сцену. Сердце екает, но мое лицо излучает спокойствие. Парню, оказывается, всего ничего, пятнадцать лет, его имя Алек. Кто-то из судей обещает ему перспективу в будущем и обещает помочь в этом. Время Алека истекло, ко мне подходит мужчина и начинает подталкивать к выходу. Яркий свет софитов ослепляет, а гул зрителей оглушает.
Когда аплодисменты стихают, я привыкаю к освещению и встаю в позицию. Начинает играть музыка… я ее знаю, но… это не мой трек. Я выбрала Taylor Swift “I knew you were trouble”, то, что звучало сейчас, было знакомо мне, даже очень! Это песня Westlife “What About Now”, она была моей любимой, когда я любила… Мелларка, когда плакала в подушку из-за раскрытия моей тайны, это произведение сопровождало меня с восьмого класса и до того, как я стала козлом отпущения. Вначале я стояла в ступоре. В голове неумолимо крутился лишь один вопрос “Что делать?”. Профессионал никогда не покажет своего смятения на сцене, но я ищу помощь в зале. Абсолютно случайно натыкаюсь на серые, как густой туман глаза