Лоре хотелось ударить оппонента. Сдерживаясь изо всех сил, она спросила:
— И какие же это нормы, по-вашему?
— Я только что сказал. Обоюдное отношение к сексу. Ничего хорошего не будет, если мужчина с горячей кровью женится на фригидной женщине. Или наоборот. Они также должны иметь схожие взгляды на расовые вопросы и разделять общечеловеческие ценности, такие как честность и доброта, мораль и этика. Я ответил на ваш вопрос?
— Кто же будет это отрицать? Но последними добродетелями вы прикрыли весь спектр человеческого поведения.
— Все-таки мы пришли к согласию, наконец! Так вы согласны, что небольшие разногласия и расхождения во мнениях не могут стать помехой?
У нее не было слов. В голове еще крутились веские доводы, но она понимала, что ничто не сможет поколебать и разубедить этого человека.
— Но по вашей теории жена — хорошая кулинарка не входит в обязательный перечень достоинств.
— Это и так ясно.
И тогда Лора нашла замечание, способное заставить его замолчать.
— Что бы вы сделали, если бы полюбили женщину… — Она помолчала и потом решительно продолжила: — Я имею в виду, страстно увлеклись, почувствовали такое сильное сексуальное влечение к девушке, что захотели на ней жениться, и вдруг обнаружили, что она совсем не умеет готовить?
— Я бы убежал как черт от ладана!
Лора насмешливо улыбнулась:
— Очевидно, такой, как вы, с такими взглядами на любовь, никогда не устоит перед сексапильностью.
— До сих пор я справлялся со своими чувствами, — спокойно ответил Джейк, — и я никогда не говорил, что не верю в любовь. Но сексуальная притягательность, влечение — часть любви.
Она снова быстро посмотрела на отца и вспомнила, какая нежная привязанность существовала между родителями, — ничего похожего на то, о чем говорил Джейк Эндрюс.
— А что, если ваша жена вдруг станет инвалидом? — тихо спросила она. — Вы оставите ее и заведете на стороне любовницу?
Лицо Джейка вдруг пошло красными пятнами, такими багровыми, что даже загар не мог их скрыть, похоже, что вопрос его глубоко ранил, а не смутил. И в какое-то мгновение она поймала себя на том, что ощутила укол сострадания. Но его ответ тут же затушил эту искру и заставил ее снова вспыхнуть от гнева.
— Больные женщины заслуживают того же, что и лошади, — сказал он решительно, — пристрелить и все!
— Пристрелить кого? — Очнувшись, Джон Уинтерс вмешался в разговор с легкостью человека, который пытается скрыть, что заснул.
— Больных женщин и лошадей, — повторил Джейк Эндрюс, — пустая трата времени их содержать.
Лора взглянула на отца и была поражена, когда он засмеялся.
— Ты находишь это смешным?!
— Джейк просто шутит, дразнит тебя. Неужели ты не видишь?
— Я знаю достаточно хорошо мистера Эндрюса, чтобы понимать, когда он шутит…
— Мы продолжим разговор в другой раз, и скоро. — Гость засмеялся. Хочу пригласить вас куда-нибудь вечером поужинать. Какой день вас устроит?
— Я в ближайшее время очень занята.
— Ну что ж, — легко согласился он, — скажите мне заранее, когда будете свободны, и мы договоримся…
Глава 4
Придя в один из последующих дней на работу, Лора нашла на столе записку от Джейка Эндрюса. Он только сегодня утром вернулся из Лондона и просил зайти к нему в офис.
С тех пор как она начала здесь работать, он впервые официально вызвал ее. Интересно, предстоит обычное производственное совещание или за этим кроется нечто большее? Она решила пойти к нему немедленно.
Директорский кабинет оказался неожиданно большим и поразил щегольством обстановки. Темно-серый, почти черный, ковер, модная итальянская мебель и в дополнение к ней — три прекрасные картины на стене в стиле модерн; стол резной, красного дерева, и в тон ему кресла, обтянутые красно-коричневой кожей. Его собственное кресло — прямо императорский трон, с которого шеф поднялся навстречу. Подождал, пока приглашенная сядет, и только тогда сел сам.
Джейк Эндрюс был одет строго, не так, как она привыкла видеть, — в темно-синий деловой костюм и белоснежную рубашку и выглядел типичным лондонским «белым воротничком», которых сам же презирал.
— Быстро вы откликнулись на мое приглашение зайти, — начал он разговор.