Радость испарилась мгновенно при взгляде в окно на серые крыши и еще более серое небо. Два часа потратила впустую — кому нужно ее старание, кому здесь можно понравиться, кроме самой себя?
Послышался шум подъехавшей машины отца, и она поспешила на кухню. Господи, что он подумает, увидев ее в таком виде? Быстро поставила на плиту чайник и стала ставить чашки на поднос, когда услышала, как в замке поворачивается ключ.
— Удивлена, что твой диктатор отпустил тебя так рано! — крикнула она не оборачиваясь.
— Я его и не отпускал, — послышался в ответ незнакомый густой мужской голос, — я пришел вместе с ним.
Лора в ужасе подняла глаза и увидела стройного черноволосого молодого человека, стоявшего на пороге кухни. Он был выше среднего роста, но не выглядел высоким из-за широких плеч. Ничего похожего на тот образ неотесанного мужлана, созданного ее воображением. Даже одежда — толстый серый свитер и такого же цвета брюки — была вполне современной.
Здоровый цвет лица, светло-серые проницательные глаза. Рот большой, губы немного усмехались, как будто человека забавляла ситуация. Твердый, решительный подбородок и слегка тяжеловатый нос. Не Адонис, решила она, когда он пожал по-медвежьи ее руку, но безусловно привлекателен как мужчина и, кажется, полон уверенности в себе.
Наверняка он покорил сердца всех местных красавиц, первый парень в деревенском дансинг-холле. Она освободила руку из тисков пожатия.
— Я не удивлен, что вы на меня обижены, — заговорил он, — ваш отец не имел ни одного полностью свободного уик-энда с тех пор, как сюда приехал. Вот почему я решил зайти и лично принести извинения.
— Не стоит извинений, мистер Эндрюс. Я понимаю, много работы.
— Все еще много. — Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами. — Я не могу обещать, что перестану быть диктатором, но постараюсь сделать так, чтобы ваш отец мог иметь больше свободного времени по уик-эндам.
— Вы очень добры, — сказала она с ледяной иронией и взглянула на вошедшего отца. — Проведи мистера Эндрюса в гостиную, я пока сделаю сандвичи.
Мужчины ушли с кухни. Лора нарезала хлеб и помидоры, сварила яйца, при этом слыша доносившиеся из гостиной громкие голоса. Особенно выделялся бас мистера Эндрюса, прерываемый веселым смехом обоих.
Когда она вкатила столик, на обеденном столе были разложены чертежи, и отец поспешно сдвинул их в сторону.
— Я думала, что вы закончили работу на сегодня, — произнесла она холодно.
— Это не работа. Мы просто проверяли тут кое-что.
Лора взяла чайник.
— Какой вы предпочитаете чай, мистер Эндрюс?
— Обычный, спасибо.
— Я имела в виду — индийский или китайский? — спросила она чопорно.
— Индийский, — ответил он спокойно.
— Молоко, лимон?
Густые брови поднялись в знак того, что он понял ее уловки.
— Молоко. Всегда считал, что лимон больше подходит для китайского. А вы?
— Да. Но это вопрос вкуса.
У нее порозовели щеки, и она занялась разливанием чая, понимая, что выглядела глупо и напыщенно, Зачем ей понадобился вдруг этот нелепый разговор о двух сортах чая, когда они обычно пользуются одним — индийским? Впрочем, могла бы и не задавать себе вопроса, потому что знала ответ. Хотелось выставить мистера Совершенство, как Тим называл его, неотесанным провинциалом, а все кончилось тем, что сама оказалась в неловком положении.
Избегая цепкого взгляда светло-серых глаз, она протянула гостю тарелку с сандвичами. Он осторожно взял один: хлеб был нарезан тонко и напоминал скорее вафли.
— Берите еще, — сказала она быстро, — они такие маленькие.
— Действительно, — подтвердил он и, получив разрешение хозяйки, быстро опустошил половину тарелки.
Наблюдая за гостем, Лора неторопливо пила чай и начинала понимать, почему отец так любит этого Эндрюса. Откровенная, до грубости, прямота, которая не устраивала ее, должна была импонировать работающим с ним мужчинам. Не таким выглядел в ее представлении генеральный директор, который оказался похожим на управляющего магазином. Очевидно, отца расстроили бы ее мысли. Он бы назвал ее высокомерной и полной предубеждений, и был бы прав. Унылая жизнь в Эддлстоуне проявила в ней худшие черты. Если она не остановится, то скоро возненавидит саму себя!
И чтобы сгладить первоначальную оплошность, решила наладить с гостем контакт.
— Вы так молоды для генерального. Наверно, испытываете гордость, что добились такого успеха.
— Стараюсь не поддаваться этому чувству. Говорят, за ним обычно следует падение.