Искупавшись, я поняла, что из одежды в ванной только пижама. Растянутые штаны и та самая драная майка. Потрясающе! Неотразимая красотка! Натянув то, что есть, я набросила на плечи полотенце. Больше чтоб прикрыть майку от его придирчивых глаз, чем от мокрых волос. Взглянула в зеркало. Все не так плохо, как казалось раньше. Нос немного припух, губа базбита, а так все нормально. Только тени под глазами стали глубже. От страха или от удара?
На кухне я обнаружила престранную картину. Кружки все так же пустые, кофе рассыпан рукой Царева, покоящейся на банке. А сам он спит, положив голову на вторую руку. Я невольно засмотрелась. Во сне его лицо изменилось. Он забавно нахмурил брови домиком и надул губы, как обиженный ребенок. Милый. Я хихикнула. Это второй раз, когда Царев кажется мне милым и первый раз, когда это действительно так. Продолжая хихикать, я нашла в рюкзаке телефон и сфотографировала. Не потому, что понравился, нет! А для компромата, на всякий случай, да. От звука затвора объектива он вздрогнул и поднял голову, уставившись на меня покрасневшими глазами. Я смутилась. И тут мне снова захотелось сфотографировать его. Потому что оглядев меня он растянул губы в мягкой улыбке. Такой милой, что я улыбнулась в ответ.
Спустя мгновение мы оба спохватились. Что мы делаем вообще? Что я делаю?! Улыбаюсь? А он?! Он-то точно насмехается с моего вида. Плевать. Передернув плечами я обошла его и встала напротив через стол.
- Прости, я не нашел кофеварку или турку, или что там еще. Ой, - заметил он опрокинутую банку и кашлянул. Я недоверчиво уставилась на него. - Что? - не понял он моего взгляда.
- Серьезно? - переспросила я.
Нет, он шутит. Или издевается. Не знает о существовании растворимого кофе? Он вопросительно поднял брови. Не шутит.
Я молча насыпала кофе по кружкам, протерла стол от рассыпанного, и залила водой. Он наблюдал за моими действиями с любопытством. Насыпав себе сахара, я подвинула ему сахарницу и кружку.
- Я пью без сахара, - заметил он, присматриваясь и принюхиваясь к кружке. - Пахнет вроде кофе. - протянул он и попробовал. И тут же скривился. Я поджала губы.
- Молоко? - сухо поинтересовалась я. Кофе ему не понравился, видите ли.
- Обычно нет, но сегодня сделаю исключение, - с усмешкой ответил он, читая этикетку на банке кофе. Я достала молоко из холодильника в пластиковой бутылке. Он перевел сильно сомневающийся взгляд на этикетку на бутылке с надписью «минеральная вода» и вопросительно уставился на меня. Это начинает меня веселить. Он как с другой планеты, честное слово!
- Оно домашнее, - пояснила я. - Мама у бабульки на рынке покупает. Коровье. Это домашнее животное такое. Его доят. - похихикивала я.
Царев раздраженно дернул головой.
- Да что ты, - скептически выдавил он, не притрагиваясь к бутылке.
- Ладно, давай я сделаю на свой вкус, а ты просто опробуешь? Один глоток. Выплюнешь в раковину, если не понравится. Хорошо?
Мне стало совсем весело. Дождавшись от него кивка, я положила ему в кружку две ложки сахара и добавила молока. Помешав. Подвинула к нему. Он с опаской смотрел на кружку и с подозрением на меня.
- Сначала ты, - безапелляционно заявил этот Фома неверующий. Рассмеявшись, я сделала несколько больших глотков из его кружки, осушив едва не половину, и снова поставила ее перед ним. Он выждал минуту, буравя меня глазами. Потом перевел тяжелый взгляд на кружку, явно не решаясь пробовать.
- Трусишь? - снова рассмеялась я. Он недовольно сморщился, выдохнул и сделал маленький глоток. Открыл удивленные глаза. Я снова хихикнула с его вида.
- Мало похоже на кофе, но тоже ничего, - усмехнулся он и отпил еще, удивленно разглядывая напиток.
Я спряталась за свою кружку. Все происходящее было настолько сюрреалистичным, что я даже ущипнула себя, ожидая, что сейчас проснусь, и все это окажется просто сном. Очень странным и лишенным логики, как и все сны. Но я не проснулась. Поверить не могу, Царев у меня на кухне. Я сижу с ним и пью кофе, мы при этом не ругаемся, а подшучиваем. В это просто невозможно поверить. Не иначе планета с орбиты сошла, и магнитные полюса поменялись. И мы оба окончательно сошли с ума.
Кофе медленно убывал, молчание становилось все более напряженным. Надо что-то сказать. Но что? Очередное «спасибо»? Глупо. А о чем вообще можно разговаривать с Царевым? И стоит ли?
Выпроводить его пора. Но он такой уставший. Сидит вот сгорбившись, подперев голову рукой. Это тот, кто всегда ходит с такой прямой спиной, будто палку проглотил. Но не здесь же ему оставаться? Хотя скоро рассвет, смысл ложится спать. Можно просидеть тут оставшиеся пару часов и отправиться в универ. Хотя в таком состоянии, наверно, не стоит. Даже мама не станет меня заставлять.