Царев поднажал и пропустил ядовитую фразу мимо ушей. Он крепко держал руль, ежесекундно поглядывая в зеркало на заднее сидение.
- Какого черта там было стекло?! Убить ее можно было более гуманным способом и без свидетелей! - взорвался всегда спокойный и отстраненный Игорь.
- Кто знал, что эта криворукая банку уронит? - огрызнулся Иван. - Я хотел просто сбить с нее спесь! Я не думал, что паук так сильно подействует на нее.
- Он не думал, твою мать! А о чем ты думал? Точно, не о том, что видео с этим дерьмом попадет в сеть!
- Какое нахрен видео?
- Которое Мари снимала, придурок! Но ты ведь не только разучился думать, когда дело касается ее, ты еще и не видишь ничего, кроме этой девки!
- Я разберусь с Мари. Хватит орать! Я все решу, как всегда. - Царев ударил по сигналу, когда ему не уступили дорогу. Машина перед ними перестроилась в другую полосу. Да, номера из шестерок пугают всех. Новенькая пошевелилась.
- Ты стал беспечен. Знаешь ведь, чем грозит новый скандал. Почему ты так зациклился на этой девчонке?
Гнездов заговорил спокойно, взгляд устремлен в окно. Впрочем, он не видел быстро проносившегося за ним городского пейзажа.
- Тебя она заботит гораздо больше, - холодным тоном парировал Царев. - Ты даже из раковины своей вылез. Что она для тебя?
Царев глянул на друга в зеркало. Как всегда безучастное лицо. Но его теперь этим не проведешь. Только не после того, как он только что кричал, и как подхватил ее на руки ранее. Вот и сейчас заботливо придерживает ее голову.
- Проблема. Твоя проблема, - подчеркнул он.
Что это? Он говорит не искренне. Как же это бесит! Из-за этой выскочки он ведет себя странно. В смысле, более странно, чем обычно.
Машина подъехала к частной клинике, в которой обслуживались студенты Империаль и их семьи. Царев быстро вышел из машины и открыл заднюю дверь, чтоб принять все еще обморочную новенькую.
- Я понесу, - настоял Игорь. - Разберись с формальностями, я в этом не силен.
Иван нахмурился, но кивнул в знак согласия, и они быстро прошли во внутрь. Им на встречу бросился персонал. Новенькую быстро переложили на каталку и увезли. Ее вид действительно пугает. сколько же в ней крови.
Игорь хмуро посмотрел в след медперсоналу, забравшему След, и подошел к стойке, у которой Царев разговаривал с бледнеющей и краснеющей попеременно медсестрой. Когда он не в духе, его бояться все. Кроме новенькой. Девушка за стойкой была уже на грани бегства.
- Ее зовут Петрова Катя, а меня вы вообще не видели, ясно? - закончил он. Девушка закивала, как китайский болванчик. - А теперь проводи нас туда, куда ее увезли.
Без слов она повела их коридорами к процедурному кабинету. Дверь была открыта. Новенькая лежала, а ее руки и ноги перевязывали. Вышла доктор.
- Почему она не приходит в себя? - тут же спросил Иван.
- Она пришла, но мы дали ей успокоительное и анестезию. Пришлось наложить несколько швов на правой ноге. Остальные раны очистили от осколков, обработали и перевязали. Ее психическое состояние вызывает гораздо большие опасения. Она пережила сильнейшее потрясение. Постоянно повторяла два слова: «паук» и «сдохни». - Гнездов осуждающе посмотрел на Царева, тот помрачнел еще больше. - Я думаю, ее состояние связано с тем, что у нее арахнофобия. Я бы...
- Что? - перебил Царев.
- Паническая боязнь пауков. Пауки имели место, когда она получила травмы? - Царев посерел, но кивнул. - Я советую ей показаться психологу. Хотя бы для помощи с этой ситуацией. Конечно, лучше излечить фобию.
Царев больше его не слушал. Он прошел в процедурный кабинет. Никто не возразил такому нарушению правил. Он смотрел на перемазанную кровью девочку. Он не хотел такого. Перегнул? Да.
"Эта дура сама виновата! Как можно иметь такую глупую фобию?! Пауки! Боится жалких пауков, но не боится меня! Ненормальная. Ну теперь-то она станет меня бояться и уважать. Это точно избавит ее от неуместной дерзости... Она не посмеет больше возражать мне... Не будет так нагло смотреть... Станет избегать меня и прятать глаза, как все."
Вздох вырвался сам собой.
"И меня вовсе это не печалит! Я просто не успел наиграться, поэтому мне жаль. И совесть меня не мучает! Сама виновата, что своими кривыми ручонками не удержала банку. Как же она меня бесит! Лежит теперь вся такая жалкая и выставляет меня виноватым. Точно притворяется! Специально, чтоб сильнее вывести меня."
Царев из последних сил сдерживался, чтоб не начать трясти ее и кричать, чтоб вставала и исчезла навсегда из поля зрения. Потому что иначе он точно ее придушит.