- Но ради любви люди жертвуют собой добровольно, а из-за страха никто и пальцем не пошевелит, пока не заставишь. И при первой возможности станут ставить палки в колеса чисто из мести, ради удовольствия. - вступила в беседу я. Мария Эдуардовна одобрительно кивнула, поощряя общение, и открыла рот, чтоб еще кое-что добавить, но прозвучал ледяной голос Царева.
- За малое зло человек может отомстить, а за большое не может, из чего следует, что наносимую человеку обиду надо рассчитывать так, чтобы не бояться мести.
Я оглянулась, он сверлил меня ироничным взглядом, не предвещающим ничего хорошего.
- Человек со страхом в сердце слабый и подавленный, а с любовью уверенный и неудержимый. - упрямо возразила я ему.
- Нравится всем невозможно. Угождая одним, вредишь другим. А вот вселять страх...
- Гораздо проще, да. Но нет необходимости угождать одним в ущерб другим, можно поступать со всеми справедливо, по заслугам. Если не любви, то уважения точно добьешься. - я повернулась на стуле полностью, чтоб удобно было. Царев тоже повернулся и даже наклонился немного.
- Справедливо? Что есть справедливость? Может, ты хочешь сказать, что все равны? - он насмешливо поднял бровь и усмехнулся.
- Все равны перед законом. Если богач убил, он такой же убийца, как и крестьянин, наказание они должны получить одинаковое. Как и награду за полезные достижения.
- Это смешно. Рассмотрим первую ситуацию. Убийство. Пусть наказанием станет тюрьма. Посадить крестьянина - уберечь его возможных будущих жертв. Но посадить, как ты выразилась, богача значит лишить себя налогоплательщика, человека, который приносит какую-то пользу обществу: поле, ферма, что угодно. Не лучше ли простить его за определенную плату? Пусть построит школу, например. А награда за полезные достижения: крестьянину наградой станет лишний выходной, а богачу будет этого мало. А если наградить крестьянина достойно богача, то и изобретений от него больше не дождешься.
- Но разве эти твои слова не значат, что ты бы старался угодить богачам, наплевав на интересы крестьян. А ведь их больше. Не глупо ли?
- Это значит, что равных нет. Глупец всегда останется бесполезным глупцом и заслуживает он лишь вытирать ноги людям, которые приносят пользу обществу. - на этих словах он вытянул в мою сторону ноги. - Мелочные распри стоит оставить на уровне их участников. Макиавелли говорит о том, что стоит приблизить в себе достойных людей, надежных союзников и полезных друзей. Остальные должны бояться, чтоб приносить пользу.
- Они бы принесли гораздо больше пользы, если бы любили своего государя. - упрямо настаивала я. Он прав с одной стороны. Но и я права!
- Да. Но это невозможно без ущемления интересов ближайшего окружения, которое приносит гораздо больше пользы. - с нажимом возразил Царев.
- Они бы не могли приносить пользу без этих самых «остальных»! - я начала заводиться.
- Именно. Но ведь эти «остальные» есть, - он довольно усмехнулся, - и занимают достойное им место. Подчиняясь людям, более.... Разумным.
- Хитрым и жестоким! - подскочила со стула я.
- Сути это не меняет. Неужели ты настолько глупа, чтоб оспаривать это? Все закономерно! Слабый под сильным! Все, что происходит с пролетариатом, заслуженно. Значит, они сами это допустили. Значит, они этого заслужили. Если они ничего не меняют, значит, их все устраивает.
- Или они уже не могут ничего изменить! Потому что система окаменела!
- Так, вы уже далеко отклонились от темы! - встряла в спор преподавательница, до этого с интересом наблюдавшая за нами. - Хотя ваша дискуссия весьма интересна, давайте вернемся к Макиавелли. А именно «Государь». Итак, на основе вышеизложенного я хочу услышать от вас ответ на такой вопрос: что есть трактат «Государь»? Пособие для диктатора или реальный взгляд на вещи? Кто хочет высказаться? Пожалуйста, След.
- Я считаю, что «Государь» - реальный взгляд на происходящее тогда. Он основывает свои умозаключения на реальных событиях и во многом прав. Однако это неприменимо в современном обществе. С появлением демократии общество доказало, что способно существовать свободным от страха и тирании. А иначе считают лишь те, кто живет прошлым, в иллюзии своей исключительности. Сейчас все равны. И такая как я, например, может подать в суд, если мои интересы будет ущемлять такой, как Царев. Например. И если можно купить один суд, то все суды в мире нельзя.
- Зато можно купить услуги киллера. Например. - кровожадно усмехнулся мне Царев. Мне захотелось затопать ногами от возмущения.
- По теме, будьте добры. След, присядьте, - вставила преподавательница.