- Какая отличная идея! - с притворным восторгом и энтузиазмом откликнулась я.
- А я могу помочь быстро покончить с преподаванием в Империаль. И вообще, - мрачно вставил Царев.
- Спасибо, - пропищал препод, вытирая пот со лба. - Не надо. Я люблю преподавать, вас всех люблю. Я просто...
- Любвеобильный какой, - зло прошипела себе под нос, но Царев услышал и хмыкнул.
- Вернемся к Шекспиру. Откройте на своих планшетах произведение. Читаем по очереди. С чувством, толком, расстановкой. Начинайте, - кивнул профессор и скрылся за кафедрой.
И мне показалось, что он слишком быстро справился с собой. Так нервничал и вдруг собрался. Или это напускное спокойствие. Или напускные нервы? Какой-то он подозрительный. Зачем устроил это представление? И что делал на маскараде? Ладно на маскараде, но как он нас узнал? И зачем наблюдал? Странно все это... Кажется, у меня паранойя. Я подозрительно огляделась. Читал староста. Вот уж кто странный. Как можно с таким брезгливым видом читать Шекспира?
Воспоминания о его роли во всей ситуации с семинаром неприятно кольнули. Я была уверена, что он рассказал о том подслушанном им разговоре, когда я с Димкой делилась планами обкидать яйцами и мукой царевскую машину. Другого объяснения нет, почему меня именно этим обкидали на семинаре.
Кстати о семинаре, я ждала, когда в интернете появится видео моего триумфального выступления, но его не было. Вообще. Нигде. Все вели себя так, будто ничего не произошло. Я ловила привычные злые взгляды, шепотки, но никто и слова мне не сказал. Это не то, чего я так боялась утром, стоя в воротах и слушая подбадривания охранника. Я ожидала всего, смеха, оскорблений, даже новой партии яиц. Но все было спокойно.
После английского меня снова удивили. Царев молча ушел, и не взглянув на меня, зато кровождно улыбнулся преподу. Когда Царев вышел тот усмехнулся и странно посмотрел на меня. Точно подозрительный типчик. Остальные опять игнорировали меня, и я была этому рада. Постепенно я расслабилась и выкинула из головы английский. Остаток дня прошел незаметно.
Я спускалась по боковой лестнице вниз, когда карма настигла меня.
Вдруг сзади меня схватили и зажали руки. Закричать я не успела, рот перетянули, как удилами, какой-то тряпкой, получилось лишь замычать. От страха скрутило внутренности и выступили слезы. Потом на голову опустился мешок. Руки связали сзади. Я пыталась отбиться ногами, но упала. Их тоже скрутили. Потом меня стали бить. В живот, по спине. Били не сильно, больше толкали, но больно было все равно. Скоро бить прекратили. Сжавшись в комок на полу, я услышала шепот возле уха.
- Тебя будут бить каждый день, пока не исчезнешь из Империаль.
Последний удар пришелся по лицу, потом я услышала удаляющиеся шаги. Продолжая лежать, я судорожно всхлипывала, пытаясь осознать происходящее. Все произошло так быстро, не дольше пары минут.
Что за мрази? За что? Им показалось мало семинара? Когда уже хватит? Это когда-нибудь прекратиться? Или они не успокоятся, пока не убьют? Ненавижу их всех! Твари, жестокие безпринципные ублюдки, звери, больные садисты... За что мне все это? Когда это закончиться... Рыдания сковали мое тело, я уткнулась лбом в пол и выла, выплескивая всю боль и обиду. Страшная несправедливость. Ненавижу это. Эту унизительную беспомощность. Как же я хочу впиться ногтями в их трусливые рожи и разорвать их на лохмотья!
Злость придала мне сил, рыдания иногда прорывались, но истерика кончилась. Кое-как я исхитрилась сесть. Темнота перед глазами сильно напрягает, страшно двигаться. Еще и с лестницы скатиться мне не хватало. Руки не выворачивались над головой. Даже под попой не просовывались. Жаль, я не гимнастка. Однако от усиленных дерганий я почувствовала, что тряпка, которая их связывает, начала ослабевать. Время текло медленно, как на зло, никто не шел этой лестницей. Странно. Здесь всегда мало людей, но чтоб совсем никого... Тряпка поддаваться не хотела и от бессилия я снова расплакалась. Отчаяние медленно, но верно овладевает мной. Проклиная все, что связано с Империаль, я снова и снова дергала в разные стороны руками. Поскольку проклинать вслух мне мешали удила, я попыталась их выплюнуть. Тоже безрезультатно.
Руки наконец-то поддались. Я тут же сдернула мешок и сразу ослепла от яркого света. Освободив рот, я во весь голос закричала, вкладывая в этот крик весь пережитый ужас, страх, злость, безсилие, несправедливость. Когда в легких закончился воздух, я глубоко вздохнула и завизжала, переходя в ультразвук. Никакой цели не преследуя, я просто выплескивала накопившейся негатив. Помогает. Правда. Стало легче. Распутав ноги, я осмотрела себя на предмет повреждений. Живот не болел, болели руки, очень больно на них было лежать. Но синяки останутся вряд ли. Может, если только на спине, по ней один раз ощутимо прилетело.