Владимир Познер, несомненно, наиболее сильный интервьюер современной русской журналистики, часто критически отзывается о Ларри Кинге. По его словам, слабость Кинга как интервьюера заключается в осознанном отказе от острых вопросов. С этим можно поспорить, тем более что и сам Владимир Владимирович в своей программе предпочитает давать прижатым к стенке гостям возможность перевести дух. Острый вопрос – не самоцель. Кинг, как мне кажется, просто не гонится за сиюминутным успехом, предпочитая «играть вдолгую». Хрестоматийный пример – его беседа с Владимиром Путиным после гибели подводной лодки «Курск». Российский президент допустил тогда, возможно, самую серьезную публичную дискуссионную ошибку. Его ответ, конечно, был крайне неудачным. Но Кинг не стал делать на этом эпизоде акцент, перейдя к следующей теме. Почему? Потому что он понимал, что в будущем у него возникнет необходимость снова пригласить своего сегодняшнего гостя в эфир. И он оказался прав.
Когда я рассказываю обо всем этом студентам Института телевидения и радиовещания и слушателям Высшей школы телевидения «Останкино», я пытаюсь показать им ту тонкую грань, которая отделяет успех журналиста-интервьюера от его ошибки. Вы можете «погнаться за журавлем», захотеть, образно говоря, уничтожить своего гостя, показать все его недостатки и… проиграть! Потому что с таким журналистом не только этот гость, но и все другие просто не захотят разговаривать. Потому что вы должны проявлять уважение к собеседнику, невзирая на политические, идеологические или какие-либо другие разногласия. И это не имеет никакого отношения к цензуре или ограничению свободы слова. Это называется профессионализмом, умением быть ярким и острым, но без хамства и без заискивания!
Надеюсь, теперь становится понятно, почему я столь трепетно отношусь к своей работе в программе «Герой дня» в 2000–2001 годах. Этот период моей карьеры на НТВ оказался очень важным для всей последующей журналистской деятельности. Фактически он послужил началом моего профессионального становления, и конечно, я очень благодарен судьбе за ту возможность, которая мне выпала…
Глава 9
«– Откуда у вас эта версия, если вы там не были?
– Мне рассказывали.
– А! А я там был. Кому из нас веры больше?
– Мне.
– Почему?
– У вас репутация плохая.
– А у вас, думаете, хорошая?»
Это не фрагмент ссоры двух пенсионеров на бульварной скамейке. Это – эпизод программы «Глас народа», вышедшей в эфир НТВ 22 сентября 2000 года. Главными ее героями были Альфред Кох и Евгений Киселев. А главной темой – внезапно ставший достоянием гласности «Протокол № 6», венчавший соглашение о продаже Владимиром Гусинским своего бизнеса холдингу «Газпром-Медиа». Как нетрудно понять из вышеприведенного диалога, мы не вынесли никаких уроков из крайне неудачного выпуска «Гласа», в котором о наших проблемах говорил Гусинский. Все, что касалось подробностей информационной войны НТВ с Кремлем, немедленно вываливалось в эфир, полностью вытесняя из наших новостных программ остальные темы.
Кстати, на это обращали внимание некоторые участники упомянутой передачи, но их робкие критические замечания Евгений Киселев парировал заявлением, что атака государства на независимое СМИ и есть главная новость, главное политическое событие. Хотя этот календарный отрезок – с июля по октябрь 2000 года – был омрачен и гибелью подлодки «Курск», и серьезнейшим пожаром на Останкинской телебашне. Удивительно, но в это же время НТВ запустило и новую развлекательную программу, которой суждено было навсегда остаться в истории российского телевидения.
Кулуарные переговоры Гусинского с властями после его освобождения из тюрьмы под подписку о невыезде продолжались около месяца. Насколько нервным и тяжелым был этот процесс, можно понять уже по одной фамилии главного переговорщика от «Газпрома» – Альфред Кох. Альфреда Рейнгольдовича назначили генеральным директором холдинга «Газпром-Медиа» 10 июня, за три дня до ареста Гусинского. Можно только представить себе их первую встречу! У одного все еще болела спина после тюремной койки, а у другого продолжали пылать уши после скандала из-за «Дела писателей», обернувшегося для него потерей государственной должности. Впрочем, позиции Коха, если оценивать их с точки зрения буквы закона, были гораздо прочнее. Долг «Медиа-Моста» перед «Газпромом» существовал. Это была ясная и понятная история, не сравнимая ни с патронами от пистолета, ни с деньгами «Русского видео». И не имевшая никакого отношения к «свободе слова»!