Стефани подошла к этой двери, осторожно открыла её, и увидела картину, что я вам и описывал. Девушка сидела на кровати, одной рукой проводила по лицу, другой держала бутыль. Её светлые длинные волосы небрежно спускались по спине.
— Мама? — голосок маленькой девочки был настолько тих, что она лично его не расслышала. — Мамочка? — куда увереннее сказала она. Её сердце билось быстро, но не от страха, а от волнения. Мать повернула голову. Зелёные глаза были матовые, словно глаза иссохшего трупа — мумии. Совершенно не походили на яркие глаза Стефани. Если бы Пеннивайз проснулся раньше, скорее, он бы повторил историю Стефани с её матерью, ведь её мама была такой же, как и сама Стефани. Отдалённая от людей, отдалённая от себя, друзей. Одинока и вкусна для гурманского вкуса клоуна. Но алкоголь запустил личность, как и тело этой девушки, и теперь, она ничем не примечательна для клоуна, как и остальные.
— Уходи… Ошибка… — тихо сказала она, и музыка звучащая из проигрывателя, как всегда, прикрывала все самые болезненные слова, являющееся для многих ножом.
— Мама, тебе плохо? — спросила вновь девочка, ещё громче, стараясь, чтобы мама услышала её. Нет, она не старалась перекричать музыку, она старалась докричаться до матери. До её мамы.
— Уходи! Оставь меня! — крикнула мать, из-за чего, Стефани отпрянула от двери, и быстро ушла к себе. Там, сидя на кровати, прижимая к себе колени, тихо шмыгала носом и плакала, до тех пор, пока не пришёл Пеннивайз, не сел рядом, и приобнял её.
Знаете, что я могу сказать? У Стефани есть тот, кто может обнять. Кто может успокоить. И у её матери, тоже бы был такой, если бы она была такой же смелой, как и её дочь. Не могу сказать, что водить дружбу с монстром, — убивающих детей, — хорошая идея, тем не менее, он единственный, кто мог успокоить девочку. У матери Стефани был такой человек, именно от него она забеременела, но тот уехал, звал её с собой, но мать Стефани боялась перемен, и ребёнка. Вот и нашла пьяницу, которого, так толком и не любила…
Просыпаясь от свистящего звука рядом с собой, Стефани закинула руку, с предвкушением, что наткнётся на мягкую и тёплую грудь Пеннивайза. Но ощутила лишь пустоту. Открывая глаза, никого не увидела рядом с собой. Гнетущее чувство не удовлетворённости, потерянности и жуткого одиночества. Но свистящий звук продолжал где-то вдали насвистывать сам по себе. Она лениво встала, потянулась, прохрустев позвоночником, и направилась в сторону странного звука.
В коридоре, она уже увидела виновника. Это был её старый друг — Майк Андерсон. Он спал на диване, с включенным телевизором, и поэтому издавал этот звук. Стефани легко улыбнулась, и приблизилась к нему. Её рука невольно опустилась к его щетине, и прогладила. После чего, она взяла пульт, вырубила телевизор, и отправилась принимать ванну.
Тёплая вода мягко обволакивала тело девушки, и на её боку красовался уродливый шрам, который казался для Стефани ужасом. Удаление этого шрама требовалось от девушки время и деньги. Может, то и то она имела, но почему-то отдёргивала себя от идеи и находила оправдание, словно кто-то внутри отговаривал это делать. Время от времени, как сейчас, она стояла перед зеркалом, и рассматривала шрам. В те времена, она ненавидела кого-то или что-то, что сотворил с ней такое, ей казалось, что Оно должно заплатить за это уродство. В данный момент, уже зная виновника, шрам не представлялся ей страшным. Возможно, даже наоборот, розовые очки превратили шрам, в своего рода, украшение.
Сердце вдруг так сильно стало колотиться, что она слышала этот ритмично-быстрый звук в ушах, холодный пот прыснул по спине, хотя в ванной комнате жарко после горячей ванны, руки и ноги стали трястись — и всё это из-за одной мысли, что пронеслась у неё в голове той же скоростью, с которой даже клоун не смог бы прочесть — «Это всё ненастоящее».
Одна мысль о том, что это лишь игры этого старого чудовища, которому стало скучно. Он ничего о себе не говорит, она о нём так мало знает. Вдруг, и в самом деле, это лишь игра, и она закончится тогда, когда всё вспомнит. «Но ведь сам сказал, что это может всё закончится, когда все воспоминания вернуться ко мне» — голос в голове сам решил это сказать, хотя сердце Стефани закрыло свои уши. В ней теперь борются два противоречия — Маленькая Стефани и Взрослая Стефани. Всё что она так любит, может оказаться в опасности.
Как тут же, вновь дрожь по телу, только теперь не от страха, а от прозрения: «Я… Люблю… Пеннивайза? Хищника-клоуна, который ест детей?»
— Тёть Стеф! — вдруг Розалия открыла дверь в ванную комнату, чем и смела все мысли Стефани с головы, и заставила её подпрыгнуть. Пока Стефани старалась опомниться, и справиться с неожиданным всплеском адреналина, который её разбудил лучше, чем ванна, Розалия посмотрела на шрам в боку её тёти, обещая отомстить монстру. — Прости, я не хотела, стоило постучать.
— Да… Стоило. Что-то случилось? — спросила Стефани, и стала одеваться. Натягивая на себя нижнее бельё, тёплые джинсы и мягко-голубой свитер.
— Просто, дядя Майк приготовил завтрак. — сказала Розали, смущённо отводя взгляд от созерцания тела её тёти.
— Секунду… — Стефани звякнула ширинкой джинс, вновь оглядела себя в зеркало и улыбнулась. — Пошли.
— Всё хорошо? — вдруг, обеспокоенно сказала Розали. Естественно, сердце девочки было не на своём месте. Небольшие знания о прошлом тёти, о клоуне-монстре, заинтересованном ею, да и ещё вчерашний инцидент с Робертом Греем, который, видимо, нравится Стефани. А как же, ведь за невинной маской симпатичного парня, кроется, ой какое, не симпатичное, восьминогое существо.
— Да? А почему ты спросила? — неуверенно ответила Стефани, выходя из ванны, вместе с Розали, направляясь на кухню. Та решила промолчать. Если ответ тёти столь непринуждёнен, то не стоит докапываться.
На кухне их встретил запах подгорелых гренок, зелёный чай и жаренного бекона. Вся еда разложена аккуратно по тарелочкам, для трёх человек, а зеленый чай налит в фарфоровую чашечку. Майк Андерсон стоял рядом со свои «творением» и неловко улыбался, проклиная себя за неумение готовить. Холостяк холостяком, но никто не говорил, что он питается дома. Сомнительное кафе «Fresh Lemon» за подворотнем утром, ресторан «Grillby’s» напротив дома в обед, и неподалеку бар «Bee Sting» на ужин, а уж если лень было куда-то отправляться, то заказывал на дом — и это всё в Нью-Йорке. Готовить приходилось крайне редко, и в последний раз он делал это, когда ему исполнилось 20. Конечно, он бы лучше сходил в центр города, — где сконцентрированы все здания для еды, так как город небольшой, — и принёс пончиков с кофе (который бы остыл). Но нет, ему хотелось произвести впечатление, теперь уж, неумёхи.
— Не знала, что ты готовишь. — удивилась Стефани, и прикрыла рот рукой, чтобы не показать своей насмешки. Ей было это приятно, и оттого, смешно. Она знала, её друг, никогда не любил готовить, а если уж взялся, то наверняка не просто так.
— Я знаю как это выглядит… И вкус, я думаю, соответствующий… — расстроено сказал он, закрывая рукой глаза.
— Может, тогда сходим в закусочную? — спросила Розали, и все в один голос согласились. По дороге, неловкость со вчерашнего дня, между нашими героями, рассыпалась, и она вновь стали общаться. Стефани и Майк перед друг другом извинились, и Андерсон даже хотел позвать на завтрак Роберта, ведь в кафе выполнят все его прихоти, но Стефани резко отказалась, и сказала, что Роберт больше не хочет с ними ужинать. Конечно, от этого Майк немного опечалился, ведь он поступил как ревнивый супруг, — даже если они и не женаты, и он не может её ревновать, — и на этом упоминания о Грее перестало выплывать в их диалоге. Скорее, они общались о том, что было, когда его не было рядом. Майк жадно заглатывал все её истории случающиеся с ней, слушал её смех и голос. Боже, да он же по-уши влюблён. И эти чувства длятся очень долго…
Заходя в закусочную, Стефани улыбнулась приятной атмосфере в здании. Стены выкрашенные в белый цвет, который, чудесным образом, не резал глаза. Чёрный линолеум и натяжные, чёрные потолки. Скорее, поэтому белые стены выглядели на фоне чёрного, никак нечто врезающееся в глаза, а как разбавление тьмы.
— Здравствуйте, рады вас видеть в «Чёрной Лагуне», хотите взять столик у рояля? — спросила девушка, подошедшая к ним. Указав на чёрный рояль, рядом с ним стоял стол, как раз на троих человек.
— Конечно! У вас так всё красиво, видно, директор продал душу за это место? — спросил Майк, оглядев вновь сам зал. А он, действительно был большим. То там, то тут сидели семьи, парочки или просто подростки. Вопрос, что он задал, скорее, был правильным.
— Не знаю, но тут платят неплохие чаевые. — Майк и девушка издали смешок, и она проводила их до столика. Стефани всё никак не могла оторвать взгляда от прекрасного рояля, и болезненная игла, откуда-то издали груди, неприятно колола сердце.
— Всё хорошо? — настороженно спросила Розали, словно смотрела на шрам тёти, там, в ванной комнате. Они сели за свой стол, и у её тёти дёрнулись брови в удивлении.
— А? Да, Розали, всё хорошо. Ты так обо мне обеспокоена? — сказала Стефани, и мягко улыбнулась, убирая светлый локон волос за ухо. И тут она заметила, что не только Розали на неё так смотрит, но и Майк. — Так. — и тут девушка слегка ударила ладонью о поверхность стола. — Я не понимаю, что тут происходит. Почему мне кажется, что вы оба что-то от меня скрываете, и это что-то, касается меня?
— Не-е-ет! — тут же воскликнул Майк, и взволновано улыбнулся. — Пф… Не-е-ет, так ведь? — он глянул на Розали.
— Да нет! Ничего такого! — поддержала его тон Розали, и уже растерялась, куда деваться.
— Возможно, мы просто волнуемся о вчерашнем событии. Признаю, получилось не хорошо. — старался выкрутиться Майк, и надеялся на это. Конечно, Стефани что-то подозревала, но раз эти оба так стараются это скрыть, что, возможно, выдают ложное, то пусть так и будет. На данный момент, у неё совершенно другая головная боль.
— Ничего же не случилось. Просто, теперь, Роберт не захочет ужинать… — Майк уже хотел что-то сказать, но к ним подошла та же официантка, что и предложила место у рояля.
— Вы что-то выбрали? — спросила она, приветливо улыбаясь, держа на руках ежедневник и ручку.
— Позавтракаем тем, чем не смогли позавтракать дома, — виновато улыбнулся Майк, глянув на девчонок, и потом, обратился к официантке, — Пожалуйста три порции гренок с пожаренным беконом. Мне чашку кофе… Розали?