Пеннивайз, всё же, не смог сдержаться, и приподнял торс, оставляя Стефани сверху, проглаживая рукой по её бокам, — встречаясь руками со шрамам, — к её спине. Губами касаясь её шеи, оставляя засос, который имел горьковатый вкус, который за секунду, становился сладким. Он облизнул это место. Перешёл к ключицам, и ниже, так до сосков.
— Ах… — тихо простонала Стефани, и хотела бы заткнуть себя рукой, как тут, третья рука Пеннивайза оказалась рядом с её ртом, чтобы закрыть, но девушка поймала его большой палец, и засосала во рту, облизывая языком. Он напоминал ей, действительно, вкус сахарной ваты.
Четвёртая рука, запустила свои пальцы в её волосы. Её же руки удерживали своё тело на Пеннивайзе, схватясь за плечи. Ещё пара рук клоуна, взялось за её бёдра, и стали приподнимать, и опускать. Сам клоун вошёл в свой ритм, более быстрый, что доставлял великолепное удовольствие Стефани. Она почувствовала, как её возлюбленный встал на ноги, и стал быстрее, так как теперь… Выбивать ритм стало легче.
Она тяжело дышала, стонала, и затыкала себя посасывая палец клоуна. Пеннивайзу же не надо было дышать, но он всё ровно тяжело дышал. И словно по щелчку, оба потянулись к друг другу, и заткнули себя страстным поцелуем.
Томно вздыхая его аромат,
Вздыбившийся грудью,
Твои щёки горят!
Некий голос прозвучал в голове Стефани, и она знала, что это голос девочки, маленькой её, которая так сильно любит Пеннивайза. Теперь эта маленькая она и она сама, одно целое. И страсть, и любовь, и привязанность обоих, суммировалось. Они оба чувствовали, словно они сейчас взлетят. Нет, не внизу, как просит клоун, а к небесам, прося прощения у Бога. Стефани чувствовала, как она непобедима с ним, как не победима перед всеми только с ним. И никто ей больше не нужен. Никто. Никогда.
Они оторвались от поцелуя. Клоун-людоед слышал мысли её, так же ясно, словно он их читает. Он млел от них, он млел от неё самой. Её голос, её дыхание, её тело! Всё её тело пульсировало в его руках, она так была горяча, и она стала такой лёгкой, что он даже испугался, что она сейчас улетит от него, поэтому, с приближающимся оргазмом, он сжал её бёдра. Чтобы она точно никуда не ушла. Не в этот момент. Никогда. Ни за что.
Клоун не смог справиться, и облизал её шею, и укусил. Её плоть стала такой сладкой, такой сладкой и вкусной, что он был готов её съесть. Но он этого не сделает, нет, он имеет обладание над собой. Кровь с укуса стала стикать вниз, между грудью, по животу, вниз, где происходит самое жаркое в этой комнате. Стефани схватилась за его спину, в отмщении, — хотя скорее, бесконтрольно, — процарапала ногтями по его спине. Смешавшаяся боль, и наслаждения, стали причиной скорого приближения оргазма.
Он стал собирать длинным языком скатившуюся кровь. Она была так сладка для него. Что он был готов взреветь от счастья, но вместо этого, он подтянул к себе Стефани, поцеловал её, и зарычал в её рот от оргазма. Стефани же простонала, чувствуя свой оргазм, и мягкое тепло, вливающееся в её матку.
====== Глава 2. Часть 8. ======
Прошёл месяц, после попытки убить Пеннивайза. Монстра-людоеда, выглядевшего как клоун. Убийства не прекращались. Только на этот раз, страдали не дети, а какие-нибудь преступники-педофилы, люди без определённого места жительства, туристы или просто рабочие, не имеющие семьи и сами по себе были не ахти. Конечно, сектор не совсем доволен подобному, но страдали хотя бы не дети. Сам клоун тоже был недоволен, ведь дети — его любимое блюдо, теперь же он питается более чем не вкусным. Скорее, это тоже самое, что отобрать у человека его любимое мороженое, — такое как, фруктовый лёд, или рожок с редким вкусом какой-нибудь ягоды, — и сунуть в руки простое мороженное в стаканчике, продающееся за доллар в любом магазине.
За это время, Майк немного успокоил Люка, Дика и Натали по поводу монстра, и решил распустить сектор. Даже было проведено небольшое собрание на тему роспуска, и на нём даже сам Пеннивайз присутствовал, и был всеми восемью руками за это, но в конечном итоге, все трое, вместе с ними и Розали, отказали. Большинство выиграло, и сектор продолжил своё существование, только зачем, если монстр найден, но не пойман и не убит? Скорее, причиной этому, было ощущение команды, борющиеся против сил зла. Но чем старше они будут становиться, тем понятие, добра и зла, начнут так сильно смешиваться друг в друге, что понятие само по себе в их сознаниях исчезнет. И далее, они будут решать всё, отходя от последствий того или иного поступка.
Что до Майка Андерсена, то он решит оставить влюблённых вместе в их свитом гнезде, и отправиться обратно в Нью-Йорк. Тем не менее, там ещё ждёт его работа, так как он приезжал назад в город только на отпуск, теперь же, его ждёт поликлиника и школа, в которой он работает психологом, а иногда, психиатром. Он очень не хотел оставлять их обоих, но так, как Стефани больше не нужно его лечение, и она остаётся тут жить, то ему ничего не осталось, как уйти.
Розали поехала в Нью-Йорк вместе с Майком. Зимние каникулы уже заканчиваются, и прогуливать никак нельзя. Поэтому, уже через неделю две, вместе с дядей, уехала к своим родителям. Она обещала себе, что никогда-никогда не забудет произошедшее в этом городе, с ней, с её тётей и дядей. Это навсегда отпечатается на её сознании, и на её характере. Её жизнь координально изменится. Но как подметил Пеннивайз, запах черепахи никуда не пропадал с неё, и скорее, за её отважность, он её наградит хорошей жизнью.
А вот Стефани стала жить иначе, чем большой отрывок её жизни, после прощания с Пеннивайзом, уезжая в Нейплс, — откуда она перебралась в Нью-Йорк. Чувство неизменимого одиночества, привязавшееся, как красный шарик, — что постоянно теперь весит на ниточке, на крылечке её дома, — пропало. Бессонница, убивающая её ежедневно, на протяжении 27 лет отбывания из родного города, превратилось в хороший сон, в такт голосу её дорогого клоуна, в такт своему сердцу, в такт всему миру.
Пеннивайз, всегда поживал хорошо, но теперь, он не просто живёт, он счастлив. В его сердце никогда не было так спокойно, так хорошо, так радостно, что он иногда стал задремывать вместе со Стефани. И знаете, он просто бы смеялся от радости, и улыбался от души, если бы не было ему так грустно и больно. То, что он стал на час, или больше, засыпать, пока смотрит на Стефани, было плохим знаком для него. Он скоро должен будет впасть в спячку. Недавнее происшествие, как попытка его убийства, достаточно много потратило у него сил. Тем более, восстановление, теперь эта диета с бродячими людьми. Это отсрочило его время бодрствования.
— Почему ты так смотришь на меня? — прошептала Стефани, и обратила свой взгляд на Пеннивайза. Совсем недавно, она скакала по комнате от счастья, так как сумела найти хорошую работу в местном отделе безопасности, секретариатом. Конечно, в чём-то подсобил ей клоун. И теперь она, уставшая, лежала на пуфе его плеча, и отдыхала от выплеснувшихся эмоций.
— Да так… Задумался о чём-то. — ему больно. Он никогда не чувствовал такой боли прежде, но теперь, это была боль высшей степени. Как он может сказать, что вновь заснёт, и оставит её одну на 27 лет?! Может… Нет, он никогда не сможет этого сделать. Только не с ней.
— О чём это? — заинтересовалась она, и посмотрела с большей заинтересованностью. Когда он уснёт? Он уже чувствует эту усталость. Чем больше он будет уходить от сна, тем больше риск, что он просто упадёт и уснёт. Но не может он просто взять, и на долго уснуть. Что тогда будет делать Стефани? С его-то телом? Оно просто будет лежать, а она не будет же крутиться вокруг него. А вдруг захочет переехать? Как она поднимет его? Он не может обременять её.
— Хочешь пройтись со мной? Погулять? — спросил он, и она удивлённо вскочила.
— Хо-хо… — шуточно, стебясь, посмеялась она, и прищурила взгляд, хитро улыбаясь. — Сам людоед зовёт меня посмотреть на твою охоту на людей? Нет, спасибо, у меня нет желания смотреть, как ты разрываешь бедолагу на части. — она легла обратно.
— А когда была маленькая, всегда хотела на это взглянуть. Кто ты, и что ты сделала с моей милой Стефани?! — воскликнул он, и засмеялся. Стефани засмеялась вместе с ним, и легонько ударила его по груди.
— Дурак! — с импровизировала она обиду, и надула щёчки. И когда они успокоились, Пеннивайз провёл рукой по её лицу, жадно желая вновь и вновь ощущать её тепло, её кожу, её саму.
— Нет. Просто погулять. — сказал он, и Стефани снова приподнялась, улыбнувшись.
— Ну ладно-ладно, достанешь ведь. Я только оденусь потеплее, ведь вечер. — встала она с кровати, мимолётно указав на окно. Пеннивайз присел на кровать, опуская ноги к полу. Уже вечер. Было темно. Тучи уже давно не закрывали небо облаками. Но сегодня, его настроение было хмурым, как и сегодняшние тучи, с которых медленно спускался крупный снег. Как в тот день. Как при первой их встрече. Как бы он хотел вернуться назад, когда только-только с ней познакомился, но помнил бы всё. Тогда бы он ни за что бы не отошёл от неё. Ни на метр, ни на какое расстояние. И если бы надо было, он бы украл её от бабушки и дедушки, и приютил бы у себя. И не знает он, как бы совладал со спячкой, скорее, он бы её напугал, если бы упал у её ног, заснув на 27 лет.
Когда она оделась, а он перевоплотился в Роберта Грея, они вышли на улицу. Они мило общались, говорили о том, как будет дальше, — что и было достаточно болезненной темой для клоуна, — беседовали просто на пустую тему. Стефани даже похвалила крупный снег, ведь она знала кто навёл такую погоду. Хотя, если бы он хотел впечатлить её, то сделал бы тёплую погоду и чистое небо, как это обычно бывало. Но сейчас он так не поступил, значит, что-то могло произойти. И она знала, что что-то произошло с её любимым весельчаком.
Они дошли до центра, и Пеннивайз свернул вместе со Стефани в лес. Она знала, куда они шли. Заходя всё дальше во тьму, в гущу, она даже не успела заметить, как Роберт стал обратно Пеннивайзом. Зловещие ветки деревьев мрачно встречали своего хозяина и его возлюбленную. От этого, у Стефани непроизвольно бежали мурашки. Она даже вспомнила фильм, который они смотрели вместе с Пеннивайзом на днях «Слендермен». Ей даже казалось, что этот палочник выскочит на них, и будет глядеть на них своим пустым лицом. Но она знала, никого чудовищнее Пеннивайза, в мире не было. Даже вселенная беспокоилась о его существовании.
Они дошли до той трубы, откуда когда-то они вышли с Пеннивайзом, после его спасения ею. Она даже хвалилась этим перед ним, во время их… «Объятий под луной». Это даже играло ей на руку, когда клоун хотел быть сверху. Ай нет, не получалось у него. Он даже думал, шутливо, что она сама по себе, уже прирождённый охотник и доминант. Ему даже было приятно.