Описание настолько точное, что мы можем вычислить длину корабля. Двое избранных юношей — это рулевой и капитан, а 50 гребцов предполагает наличие на корабле 25 скамеек, то есть длина его равна приблизительно 30–35 метрам. Не нужно забывать, что Данай, за которым, как мы предполагаем, скрывается данун, то есть житель Киликии, считался в греческом мире строителем первого пятидесятивесельного корабля.
Итак, гомеровская Схерия — город, где мореплавание находилось в центре внимания; вместе с тем там знали цену бронзовым изделиям — котлам и треножникам, и уж если преподносили их гостю, то как самые драгоценные дары. То же самое характерно и для Тарса.
Феаки, будучи хорошими мореплавателями, с некоторым презрением относились к купцам. Их корабли не были торговыми, и на них лишь при случае перевозили пассажиров. Гомер рассказывает, что как-то Радаманта, судью подземного мира, отправили на судне на Евбею, но при этом он предполагает у слушателя большую осведомленность, чем та, которой располагают современные читатели. Например, нам неизвестно, что нужно было Радаманту на Евбее и как он попал в Схерию. Означало ли это, что феакам не чуждо было широко распространенное тогда пиратское ремесло. Мы знаем только, что Евбея была тогда значительным культурным центром Греции и что там тоже было развито кораблестроение. Мы, конечно, не можем утверждать, что жители Тарса также занимались пиратством, но на побережье Киликии известно немало тайных разбойничьих гнезд. Многие жили здесь морским грабежом, и пиратов нелегко было захватить с суши. Пиратство не считалось зазорным: Гомер рассказывает о нем как о самом обычном занятии.
Сокровища Менелая, собранные им во время семилетнего странствования, также добыты морским грабежом. Возможно, он хотел этим возместить потерю (в результате кораблекрушения) своего имущества, награбленного в Трое (Одиссея, III, 32 и IV, 90).
Фукидид[21] с явным неодобрением приводит в качестве общеизвестного факта следующее сообщение:
«В древности эллины и те из варваров, которые жили на материке близ моря, а также на островах, обратились к пиратству с того времени, как стали чаще сноситься друг с другом по морю. Во главе их становились лица наиболее могущественные, которые и поддерживали пиратство ради собственной корысти и для доставления пропитания бедным. Нападая на неукрепленные города, состоящие из отдельных селений, они грабили их и таким путем добывали себе средства к жизни. Тогда занятие это не считалось еще постыдным»
Саргон утверждал, что он, словно рыб, выуживал из воды греческих морских разбойников, которые часто занимались своим бесчестным промыслом вдоль побережья. И здесь вряд ли можно что-нибудь возразить. Раздражение, с которым Саргон об этом рассказывает, объясняется, по-видимому, тем, что пираты находились в союзе с бунтующими против ассирийцев народами восточной Малой Азии. Иначе какое ему было в конце концов дело до того, что Тарс — где он, вероятно, и «выуживал людей из воды» — время от времени посещали нежданные гости.
Военное дело
Гомеру, по-видимому, нелегко было правдиво изложить историю десятилетней осады Трои, о которой он знал только из мифов. На помощь Трое вновь и вновь приходили союзники, имевшие беспрепятственный доступ в город, — Мемнон из Суз, Пентесилея[22] и ее амазонки и др. Гомер много рассказывает о том, как с ними воевали ахейцы, но нигде у него нет и речи о самой осаде. Троя пала из-за бреши в стене, пробитой не врагами при помощи таранов, а сделанной самим населением, чтобы протащить большого деревянного коня, который не проходил в ворота. Поверив, что противники отказались от осады, троянцы отступили в глубь крепости. Только так можно объяснить взятие города, который никогда не подвергался настоящей осаде.
21
Фукидид (V в. до н. э.) — крупнейший древнегреческий историк, автор «Истории Пелопонесской войны». —
22
Пентесилея — легендарная царица воинственных амазонок, выступавшая на стороне троянцев во время осады Трои. —