Из более раннего эпоса Гомер не мог получить детального представления о битве колесниц. Немногочисленная знать, еще пользовавшаяся ими, приберегала колесницы для парадов, охоты и спорта. Лишь кельты, к великому удивлению римлян, еще долго не отказывались от этого уже ставшего антикварным вида оружия, что объяснялось их сословным строем. Однако Гомеру хотелось дать описание битвы колесниц, и всадники оказались ему не нужны. Мы и не встретим их при перечислении воинов. В то же время он был хорошо знаком с верховой ездой: так, Диомед и Одиссей скачут у него домой верхом на белых конях Реса[26], а после гибели своего плота Одиссей седлает обломок киля, как коня.
Отсутствие всадников у Гомера, по-видимому, можно объяснить увлечением новой модной военной тактикой того времени — фалангой, сведения о которой Гомер почерпнул в элегиях поэта Тиртея[27]. У Гомера о фаланге сказано немного, так как он предпочитал архаизировать обстановку. Но именно поэтому колесничие, которые, собственно, должны были стрелять из лука, у него оказываются тяжеловооруженными пехотинцами, что — как мы уже убедились — было совершенно невозможным. Лучники тоже показаны у Гомера неправильно. В эпоху могущества ассирийцев стрелки из лука составляли ядро войска, и даже при персах они еще играли большую роль. Гомер попадает здесь в трудное положение. Он стремится сделать свое повествование интересным, хочет продемонстрировать знание археологии и в то же время не может не упомянуть и новейшие достижения в военной технике. С одной стороны, он видит широко распространенные по всему Востоку отряды лучников, а с другой — спартанских тяжеловооруженных пехотинцев-гоплитов. Его мало смущает, что смешение этих двух миров приводит к курьезам. Описания войн даны Гомером со знанием дела, как, например, рассказ о способе ведения войны локрами[28], точно соответствующий нашим знаниям об ассирийцах II тысячелетия до н. э. Но его объяснения лишены смысла, и порой создается впечатление, что он взялся не за свое дело и сам понимает это.
Локры воевали с помощью луков и пращей — родственных видов оружия. Саргон поселил в Кумухе 20.000 стрелков из лука, 1000 пращников и 1500 всадников. Как лучники, так и пращеметатели пользовались оружием дальнего боя, при этом у них были заняты обе руки. До VIII в. до н. э. щит носили на ремне «теламоне», укрепленном на плечах, так как руки были заняты. Во время боя щит передвигали вперед и держали за рукоять, сделанную в центре внутренней стороны, с тем чтобы он служил панцирем. Это было неудобно, так как сковывало движения воина. Поэтому лучники и пращники, стрелявшие стоя или с колена, щитами не пользовались. У лучников даже шлема не было на голове: он мешал целиться. Гомер знал это хорошо (Илиада, XV, 439 сл.). Стрелка прикрывал большим щитом оруженосец или соратник, вооруженный копьем или мечом. Рассказом о том, как утомленный Аякс отдавал товарищам свой плетеный щит (Илиада, XIII, 709 сл.), Гомер сознательно снижает значение щита в битве. Описанный им щит имеет большое сходство с продолговатым микенским, который, конечно, был известен поэту по различным изображениям, например рисунку на микенском мече. Совершенно неправомерно утверждение, что в гомеровских описаниях сохранились следы древнего эпоса: слишком уж современны они для того времени. Гомеру не нужен был эпос, он знал микенское оружие и снаряжение так же хорошо, как и современное ему вооружение. На найденном в Микенах мече лучник стоит, преклонив колено, его загораживает воин со щитом, бросающий копье. Этому изображению точно соответствует следующий рассказ Гомера:
То, что Тевкр бегом возвращается под защиту Аякса, может на первый взгляд показаться странным: Аякс не стоит на месте, как это полагалось тому, кто держал щит. Это объясняется тем, что Гомер не хотел низвести своего Аякса до положения оруженосца; пока Тевкр поражает врага, Аякс тоже не бездействует. Здесь поэт не совсем объективен, ведь Аякс и Тевкр — братья, причем именно Тевкр, как незаконнорожденный, рангом ниже. У их отца странное имя — «Теламон», то есть «щитовой ремень». К этому надо добавить, что другой Аякс, сын Оилея, был предводителем локров, стрелявших из луков. Сам же Аякс, как и его тезка, сын Теламона, действует щитом и копьем. Отсюда можно сделать вывод, что первоначально был только один Аякс, предводитель локрских лучников. Этим лучникам нужен был щит, а следовательно, и его носитель — сын «щитового ремня» Теламона, который уже не мог быть передовым бойцом. Его роль сводилась к ношению щита, и только в случае острой необходимости он пускал в ход копье. Диву даешься, что вытворяет Гомер. Он, например, утверждает (Илиада, XIII, 712), что у локров не хватило мужества следовать за их предводителем Аяксом. Гомер объясняет это так: у них не было ни щитов, ни шлемов, только луки. Но ведь сражается ли воин в панцире, держит ли он перед собой щит сам, или перед ним его держит оруженосец — в конце концов не так уж важно. Однако Гомер с этим не согласен. Такое же пренебрежительное отношение к лучникам и к пращникам мы находим во фрагменте из произведения поэта Архилоха, которого считают современником Гомера:
26
Рес — фракийский царь, участвовавший в Троянской войне в качестве союзника троянцев. —
27
Тиртей (VII–VI в. до н. э.) — древнегреческий поэт, известный своими воинственными стихотворениями — эмбатериями, воспевающими древнюю воинскую доблесть спартанцев. —
28
Локры — население Локриды, области в древней Элладе, богатой пастбищами, плодородными землями и скотом. —