Греки отнюдь не скрывали, что, подобно многому другому, они заимствовали формингу из Киликии, но, по своему обыкновению, облекли этот факт в красивую легенду. Жуликоватый маленький бог Гермес, будучи еще младенцем, увидел черепаху и придумал, как сделать из ее панциря формингу. Позднее он продал свое открытие старшему брату Аполлону, разгневавшемуся на Гермеса за то, что тот украл у него священных коров. Но ведь этот озорной мальчишка олицетворял хеттское божество, и, стало быть, Аполлон получил формингу из Киликии. О том, что греки познакомились с формингой именно в Тарсе, мы узнаем по печатям, которые встречаются там и на острове Родос чаще всего. На одной из печатей мы видим ту же сцену, что и на цокольном камне из Каратепе, только играющий на форминге музыкант и танцующая женщина представлены здесь очень упрощенно, довольно скупыми линиями. Этот маленький рисунок повторяет содержание рельефа на ортостатах хеттского дворца в Каратепе. Маловероятно, что рельефы скопированы с рисунков, так как по упрощенному до геометрических фигур изображению на печати нельзя было воспроизвести вполне реалистический рисунок, который мы видим на рельефе. Мы знаем, что купцы из родосского Линда основали в Киликии, к западу от Тарса, город Солы; поэтому вполне можно допустить, что существовали прямые связи между этими центрами. Прототип рисунка вряд ли происходит из Каратепе. Довольно провинциальное искусство этого центра обычно пользовалось темами, возникновение которых надо искать в крупных городах — Адане или Тарсе. Нет никакого сомнения, что именно там возник много раз воспроизводившийся рельеф с изображением сидящего и играющего на форминге музыканта и танцовщицы. Длинную рубаху музыканта на всех печатях неизменно окаймляет бахрома, являющаяся характерным признаком одежды, распространенной в конце VIII в. до н. э. в хеттских государствах. На одной из тарсских печатей мы видим наряду с формингой двойную флейту. Видимо, на ней и исполняли основную мелодию, а на форминге только аккомпанировали.
Гомер упоминает о флейте и свирели только в рассказе о лагере троянцев. Предубеждение против этих инструментов укоренилось у греков, что ясно проступает в рассказе о «музыкальном» соревновании Марсия и Аполлона. Третейский судья, Мидас, который по мнению греков, принял несправедливое решение, был наказан за это ослиными ушами. Мидас — это хорошо нам известный фригиец Мита из земли мусков, который воздвиг богине Кибеле (у хеттов ее называли Купапа) знаменитый храм в Пессинунте. В мифе о том, как изобретательница флейты Афина отшвырнула ее от себя, содержится доля истины. Дело в том, что в культе Кибелы флейта бесспорно играет двусмысленную, возбуждающую роль. Девственная Афина, вероятно, отбросила флейту не столько потому, что та искажала черты ее лица (суетность вовсе не была свойственна архаическим богиням), сколько потому, что испытывала отвращение к оргиастическому воздействию этого инструмента.
Приам после смерти Гектора ругает бранными словами оставшихся в живых развращенных, как он полагает, сыновей:
Маловероятно, чтобы царские сыновья обманывали и воровали. При этом интересно, что речь идет не об овцах и козах, а о ягнятах и молодых козах. По-видимому, обман царевичей связан с каким-то оргиастическим культом, подобным оргиям в честь Диониса, когда молодых животных раздирали живьем на части.
В конце VIII в. до н. э. Мита перенес свою деятельность в Киликию, где он совершал рискованные захваты городов, которые затем ассирийские полководцы отвоевывали и возвращали киликийским владельцам. Мита взял в плен, как мы уже рассказывали, послов урартского царя Русы и вмешивался в дела далеко отстоящего от его родины Кархемыша. Его сложная политика не только говорит о твердом характере Миты, но и дает нам представление о том, что он, несмотря на явные связи с ионийскими городами, рвался также к Восточному Средиземноморью в Киликию. А там в это время находился центр мировых событий. Поэтому нет ничего удивительного, что в столице Миты — Гордии были найдены такие же табальские бронзовые сосуды, как в Урарту и в этрусских гробницах Южной Италии.
К сожалению, мы до сих пор ничего не знаем о музыкальных инструментах урартов. Известно лишь, что там наряду с военным богом Халди был еще и «юноша Халди», которому — и только ему — приносили в жертву ягнят. По-видимому, это то же божество, что и хеттский юный бог. Однако происхождение оргиастического элемента в культе этого бога из Урарту и заимствование его Фригией пока еще не доказано.