Большие полые головы грифов заливались внутри варом или заполнялись любыми отходами. Встречаются и литые фигурки значительно меньших размеров, но мы не уверены, что они всегда были деталями котлов. Фигурки представляли собой человеческую голову с руками, точнее, крыльями вместо рук и хвостом. К спине у них иногда приделывали кольцо, за которое можно было держать сосуд. Обычно эти головки заглядывали в котел и отражались в его содержимом, когда он был заполнен до краев. Крылья делали их похожими на сирен.
Безусловно, в них нет ничего символического. Нередко они встречаются парами, одни имеют бороды, другие — ассирийские пышные прически, а третьи — длинные завитые локоны. По этим прическам трудно было отличить мужчин от женщин, так как по моде того времени их носили и те и другие.
Подобного рода котлы мы встречаем повсюду от Урарту до Италии, как у этрусков, так и у греков. Греки изготовляли их сами (как и фигурки из слоновой кости) но имевшимся образцам. Если задуматься над этими самыми удивительными из всех изделий, то прежде всего возникает вопрос: как могли люди начать делать такие с технической точки зрения нелепые вещи? К счастью, мы можем проследить историю их возникновения. Появились котлы во II тысячелетии до н. э.
Каппадокийские художники, которых мы с полным правом называем хеттами, давали волю своей фантазии, соблазняемые теми возможностями, которые им предоставляла мягкая и податливая глина. Они охотно отливали большие сосуды в виде головы быка. Как позднее к котлам приделывали ножки, чтобы они могли стоять, так в те времена считали, что сосуду нужен рот, через который могла бы выливаться жидкость. На глиняных ваннах бычьи головы казались еще практичней, чем на сосудах: им нужны были ручки, чтобы можно было поднять ванну с водой. Для этого на верхнем (краю приделывали от двух до четырех бычьих голов. Здесь мы можем прервать наш рассказ, так и не исчерпав вопроса о всех тех ухищрениях, до которых дошел деятельный ум хеттов. Всякий раз, когда мы сталкиваемся с буйством фантазии и отсутствием практического подхода к материалу, можно не сомневаться, что мы имеем дело с хеттами. Большие глиняные сосуды, по краям которых находились быки, атакуемые львами, очень нравились урартам. Они обычно даже сохраняли обломки сосудов с такими скульптурными изображениями. Украшения на глиняных сосудах были прямыми предшественниками столь же свободно выполненных изображений на бронзовых котлах.
Когда хотели сберечь дорогие бронзовые сосуды, их заменяли глиняными копиями, но бывало и наоборот: в металле воспроизводились глиняные заготовки такого рода украшений. Их, конечно, нельзя было отливать вместе с сосудом: фигурки изготавливались отдельно, а затем их прикрепляли к сосуду шипами. Гомер очень точно описывает этот процесс:
Головы быков, служившие ручками глиняных сосудов, оказались пригодными и для тяжелых бронзовых котлов. Шипы, снабженные для надежности сверху тремя лепестками, напоминали птицу с распластанными крыльями и хвостом. Меньше всего гармонировали они с бычьими головами. Естественно приходила мысль, почему бы не использовать здесь изображение человеческой головы. Правда, такую головку, особенно если ее крепить лицом наружу, не так удобно держать в руке, как голову быка. Но ведь ее можно повернуть и на спине прикрепить ушко с продетым в него кольцом. В такое кольцо можно вставить палку, чтобы легче было нести тяжелый сосуд. Так появились ушки с крыльями. Нам может показаться странным то или иное произведение древнего искусства, но прежде всего следует все же пытаться выяснить причины, которые привели к их возникновению. Прямолинейная схема развития не может нам в этом помочь. Новые направления в искусстве возникают именно в поворотные моменты, на стыках противоборствующих тенденций. Отражающиеся в содержимом котла головки, устремленные вверх фигурки, оживляющие его наружную стенку (на одном из котлов изображена группа охотников с собаками, заглядывающая внутрь), — все это производило очень живописное впечатление. В то время вряд ли кому пришлась бы по вкусу простая гладкая ножка светильника. С карабкающимися же по ней или сидящими у ее основания животными подставка в виде человеческой фигуры создавала совершенно иную игру света и тени, впечатление постоянного движения и ощущение пространства.