В XIV в. до н. э. дануны жили южнее, чем в период, о котором идет речь в непосредственном соседстве с финикийцами. Это, по всей видимости, и привело к тому, что они сохранили связи с финикийцами и '.после своего переселения в Киликию и Аданскую долину. В то время как в южных хеттских государствах письменным языком был арамейский, в Карателе (Антитавр), городе потомка Мопса Азитаванды, наряду с хеттским пользовались финикийским языком. Да и не только в Каратепе, но и в соседней маленькой стране Самале, царь которой признавал себя в одной из надписей вассалом данунов.
Греки точно знали, что обязаны своим алфавитом Финикии. Финикийское письмо, согласно мифу, принес в Грецию Данай, которого считают первым строителем корабля на пятьдесят гребцов. Это может относиться и к данунам, которые тоже умели строить корабли. Но не следует считать, что введенное Данаем письмо называлось «финикийским», скорее «кадмейским». Если думать, что за Данаем скрываются дануны, то имя Кадма могло быть собирательным для хаттов, то есть хеттов, которые в греческой огласовке произносились как «катти». Эти данные свидетельствуют о том, что хеттские дануны наряду с собственной письменностью пользовались и финикийской, греки же заимствовали свой алфавит не непосредственно из городов финикийского побережья, а из Киликии. Кадм был непосредственно связан с Киликией, тогда как прямых связей с Финикией мы не знаем. Греки считают, что именно в Киликии происходила борьба Зевса с Тифоном, которому помогал все тот же Кадм. В Киликии хеттский бог-покровитель погоды бился с огромной змеей (ее именуют то Иллуянка, то Улликуми). Несколько видоизменившись, Иллуянка выступает в Ветхом завете в образе Левиафана, в то время как греки эпизод с драконом (так же как образ самого Кадма и изобретение им алфавита) перенесли в Фивы. К тому же мы узнаем, что Кадм кроме алфавита заимствовал с Востока горнорудное дело и металлургию, а это вновь указывает на Киликию, так как только через нее мир мог познакомиться с табальскими изделиями.
Благодаря связям греков с Киликией в области металлургии и кораблестроения Киликия стала часто упоминаться в греческих мифах. Греческие колонии на киликийском побережье появились позже. Киликийцы еще во времена эллинизма говорили на жаргоне, постоянно служившем предметом насмешек для греков.
Саргон II, со своей стороны, сообщает, что греческие пираты частенько наведывались в Киликию. Ниже мы убедимся, что в этом нет ничего невероятного. Пиратов и купцов-мореплавателей не всегда представлялось возможным отличить друг от друга. Единственным городом Киликии, который мог служить целям торговли, был Таре, обладавший превосходной, пригодной для судостроения внутренней гаванью. И если резчик по камню из Каратепе изображает то корабль, то человека с удочкой, то плавающих людей, он, без сомнения, видел этот корабль не в горах, а на побережье, в лагуне Тарса, расположенной между морем и сушей, которую питали две богатые рыбой многоводные реки. Поэтому именно это или какое-либо другое сходное изображение вдохновило греческого художника из Спарты на создание подобного же рисунка на слоновой кости. Хотя, впрочем, не исключено, что образцом для обоих изображений послужила маленькая пластинка из слоновой кости с тем же сюжетом, попавшая сюда издалека.