В XVI в. меняется роль Ганзы как силы, контролирующей балтийскую торговлю. Распад Ганзы на западные и восточные города был намечен еще во второй трети XV в. Их рассорила политика Дании и Голландии, дающих массу привилегий своим городам и экономически конкурирующих с восточногерманскими.[140] Торговые споры, сопровождавшиеся ростом контрабанды и пиратства, ослабляли Ганзу. Ливонские же города, входившие в Ганзейский союз, не обладали потенциалом, который позволил бы им самостоятельно контролировать прибалтийский сегмент северной морской торговли — для этого у них не было ни материальных возможностей (например, своего военного флота), ни. соответствующего масштаба. Чтобы сохраниться как торговые городские центры, они неминуемо должны были искать покровительства более сильных союзов или держав.
В конце XV в., после присоединения к Российскому государству Новгорода (1471–1478), а вскоре и Пскова (1510 г.), меняется характер ливонской торговли. В ливонских текстах она получила название «необычной торговли» (ungewolicke kopenschopp). Резко умалялась роль старых ганзейских центров — Риги и Ревеля. Рига ориентировалась в основном на торговлю по Западной Двине с Полоцком и другими центрами Великого княжества Литовского, а вот Ревель после закрытия в Новгороде Ганзейского двора пострадал сильно. У него и оставалась только возможность торгового взаимодействия через Выборг. В ответ на арест своих купцов Ганза пыталась ввести против России что-то вроде санкций — запретить или резко ограничить торговлю. Торговые отношения прервались. А. Л. Хорошкевич указывает, что, согласно официальным документам, новгородско-ливонская торговля была прекращена в 1494–1514 гг., а псковско-ливонская — в 1501–1514 гг.[141] Н. А. Казакова и Р. Кентманн в качестве даты возобновления русско-ганзейских торговых отношений называют 1514 г., а русско-ливонских — 1509 г.[142]
Проводником торговой политики как главный ганзейский город региона выступал как раз Ревель. К его изумлению, пограничные ливонские города — Дерпт и особенно Нарва — вместо ограничения торговли с восточным соседом перевели потоки торговли с русскими на себя. Сутью и источником прибыли для ливонских городов был их посреднический характер: русские должны были иметь дело только с посредниками, отгружать свои товары только строго определенным лицам и конторам, а те торговали ими дальше. Это было выгодно ливонцам и куда менее выгодно русским. Теперь же и Дерпт, и Нарва, и Первое, и другие ливонские города открыли для восточных славян возможность прямой торговли — и русские купцы буквально хлынули в Ливонию. В крупных городах уже с XIII в. существовали «русские концы», расцвет которых пришелся на XV в. — районы, заселенные ремесленниками и купцами, с православными церквями, складами и т. д. Они начинают торговать непосредственно на ливонских рынках, а в случае, если им пытались запретить это делать, — сами занимаются мелкой контрабандой и перепродажей, когда на рынках местные торговцы продавали от своего имени принадлежащий русским товар.
Это меняло всю картину — Ганза и «блюдящие старину» ливонские торговые города оказались не у дел, а процветали не желавшие соблюдать «европейские санкции» приграничные ливонские центры.[143] На призывы к «немецкому единству» они реагировали плохо — побеждала жажда наживы. Неизвестно, куда бы завела эта ситуация, если бы не разразившаяся война. Но в любом случае прибалтийский мир уже никогда не стал бы прежним.
Меняется и политический контекст на Балтике. В 1523 г. распалась Кальмарская уния — союз Швеции и Норвегии под главенством датской короны. Швеция, долгие годы воевавшая за независимость, наконец-то ее добилась. Она вышла на балтийскую арену как полный сил и энергии молодой хищник, ищущий, кого бы сожрать. Ливония подходила идеально. Ее подчинение означало бы существенный шаг по превращению Балтики в «шведское озеро». Датчане же были также не прочь восстановить свои ливонские владения.
141
Хорошкевич А. Л. Значение экономических связей с Прибалтикой для развития северо-западных русских городов в конце XV–XVI вв. // Экономические связи Прибалтики с Россией. Рига, 1968. С. 14.
142
Казакова Н. А. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. С. 4;
Kentmann R. Livland im russisch-litauischen Konflikt. Die Grundlegung seiner Neutralitâtspolitik. 1494–1514. Marburg, 1929. S. 4–18.