Даты 1525 и 1561–1562 гг. знаменуют два основных этапа изменения конфессиональных границ Польши и Великого княжества Литовского с северными соседями. Изменение формы вероисповедания и переход обоих герцогств под власть польской короны ставит вопрос о позиции польского короля в условиях формирования протестантской границы. Ведь он был королем-католиком! Принесение Альбрехтом Бранденбург-Ансбахским и Готтхардом Кетлером вассально-ленной присяги польскому королю оформило парадигму политических взаимоотношений, однако необходимо было решить и религиозный статус данных земель.
О важности религиозной составляющей в контексте формирования конфессиональных границ говорит и то, что во время переговоров, проходивших в Вильно в 1559 г., польский король поддержал стремления Кетлера сохранить «принятую религию» (angenomennen Religioneri), в данном случае — протестантскую. Дальнейшее развитие идеи польского подданства обсуждалось на собрании орденских гебитигеров, собранном Г. Кетлером 5 апреля 1560 г. в Риге. Магистром было озвучено плачевное положение ордена, от которого «осталось только имя». Была озвучена мысль, что если не удастся осуществить перелом в войне, то результатом «…предполагается скоропостижное падение и разделение христианских сословий и чистого и благословленного слова Божия к необратимой гибели не только в Ливонии, как оплоте христианства, но и во всех соседних землях…». Описание Ливонии как «…оплота христианства…» вполне объяснимо в рамках риторики, свойственной духовно-рыцарской корпорации. В тексте говорится: «…для лиц и всего ордена, в то время как земли теряются посредством сомнительных иллюзий и утешений, было бы славно, полезно и по-христиански достигнуть успокоения через христианское изменение…». Обсуждение «христианского изменения» может свидетельствовать не только об умонастроениях внутри ордена, но и среди бюргерства и рыцарства. Под «христианским изменением», судя по всему, следует понимать именно принятие протестантизма. В пользу этого свидетельствует не только склонность Кетлера к евангелической вере, но и уже упомянутое суждение о возможности для магистра вступить в брак.[241]
Немаловажную роль в поддержке сохранения протестантизма в процессе образования герцогства Курляндского и Семигальского и формирования конфессиональных границ сыграл польский магнат Николай Радзивилл Черный, занимавший в тот момент должность канцлера Великого княжества Литовского. Именно он вел переговоры в Вильно с Кетлером. Можно согласиться с К. Шмидтом, отметившим, что это могло повлиять на появление в «привилегии Сигизмунда Августа» фрагмента, связанного с поддержкой религиозной свободы в аугсбургской трактовке (confessio Augustana).[242] Параграф 4 гарантировал Ливонии широкие привилегии в сфере управления и права. Если сравнить привилегии Сигизмунда Августа (Privilegium Sigismundi Augustine)[243] с Pacta Subjectioni[244], то обращает на себя внимание сходство взгляда на религиозный вопрос. В 7-й главе привилегии говорится, что герцог гарантирует своим подданным свободу исполнения обрядов.[245] Позже, в 1570 г., герцог Готтхард Кетлер в своей привилегии (Privilegium Gotthardinum) подтвердил эту позицию.
Заключение
С гибелью Немецкого ордена завершается сюжет, которому посвящена наша книга. Остальные события борьбы за Прибалтику во второй половине XVI в.: датско-шведская война 1563–1570 гг., русско-литовская война 1561–1570 гг., «Московская», или «Баториева война» 1578–1582 гг., русско-шведские войны последней четверти XVI в. — остаются за пределами данной книги. В XIX в. историком H. М. Карамзиным они были объединены в единую «Ливонскую войну» Ивана Грозного, длившуюся 25 лет (самую длительную в русской истории, за исключением Кавказской войны 1817–1864 гг.).[246]
Современники думали иначе. Они не знали никакой 25-летней Ливонской войны. И для Немецкого ордена, и для польского короля Сигизмунда II Августа, и для царя Ивана Грозного 1561–1562 гг. были фактическим рубежом, когда Ливония была разбита, уничтожена и разделена между соседями, а орден прекратил свое существование. Дальше начнется то, что историк В. В. Пенской назвал «войнами за ливонское наследство»,[247] а А. И. Филюшкин — Балтийскими войнами второй половины XVI в.[248] Это уже тема отдельного исследования, особого разговора и других книг.
241
Вебер Д. И. Последний магистр Немецкого ордена в Ливонии // Вестник Новосибирского государственного университета. Новосибирск, 2014. Т. 13. № 1. С. 21.
242
Schmidt С. Auf Felsen gesàt die Reformation in Polen und Livland. Gôttinegen, 2000. S. 206.
243
Codex Diplomaticus Regni Poloniae Et Magni Ducatus Lituaniae. Vilnae, 1759. T. V. P. 243–248.
247
Пенской В. В. От Нарвы до Феллина… С. 7;
он же. Какую войну проиграл Иван Грозный? (Была ли Ливонская война главной войной Ивана Васильевича?) // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. 2014. № 1. C. 39.
248
Филюшкин A. И. Ливонская война или Балтийские войны? К вопросу о периодизации Ливонской войны // Балтийский вопрос в конце XV–XVI вв. М, 2010. С. 80–94.