Но такое поселение на мысу было открыто с напольной стороны (фортификационный термин: сторона, выходящая на открытое поле, откуда возможна атака врага), и здесь приходилось создавать искусственные укрепления. Обычно отрывали ров, а вынутой землей насыпали вал. Если конец мыса был низменный, в виде пологого ската, то его тоже могли обносить рвом и валом. Наибольшее значение имели глубокие рвы, особенно если они были наполнены водой из реки или ручья. Валы назывались спом, приспом, переспом (от слова «сыпать»), а позднее – осыпью, и как бы дополняли своими откосами крутые стенки рва. А уже на валу ставились деревянные укрепления. По краю площадки строили частокол (тын) высотой «в два копья», то есть примерно 3–4 метра. Бревна закапывали в землю на глубину примерно в 1 метр и для прочности их закрепляли в основании горизонтальными плахами и бревнами. На расстоянии 30–50 сантиметров от заостренных верхних концов бревен их соединяли горизонтальным брусом, проходившим через отверстия в бревнах, или прибитым к ним. Таким образом, повалить отдельные бревна частокола было очень трудно, даже невозможно. Обычно на частокол шли хвойные деревья диаметром 15–20 сантиметров. Пространство на валу за тыном называлось затином. С внутренней стороны тына делались полати – настил боевого хода защитников, стоявший на коротких вертикальных столбах. Находившиеся на полатях защитники почти на всю высоту своего роста были скрыты тыном, стреляя из луков между заостренными концами бревен или через узкие амбразуры, прорезанные в двух смежных бревнах.
Постройка даже и деревянных стен требовала больших трудовых и денежных затрат. Так что поневоле эти города-крепости были очень невелики. Первоначальная Москва была крохотной, имея в длину всего около 200 метров и занимая крайний юго-западный угол нынешнего Кремля. Две стены шли по круче берегов Москвы-реки и Неглинной, метров на 10–15 выше нынешних стен, сходясь углом, а восточная стена отрезала этот угол примерно от позднейшего Потешного дворца, находящегося между Боровицкими и Троицкими воротами и, пересекая место, где сейчас расположены многоглавая церковь Рождества Богородицы и храм Лазаря.
Рис. 5. Частокол (тын)
Рис. 6. Заплот
Остатки этой древнейшей деревянной ограды и следы рва были обнаружены в 1843 году при закладке фундамента Большого Кремлевского дворца.
Конечно, ров, вал и частокол – укрепление слабое. Но более мощных сооружений в ту пору не требовалось: если врагу не удавалось взять город внезапным налетом, он, как правило, отступал, не прибегая к штурму. Ведь как поселенцы-славяне, так и их враги еще не были искушены в фортификации. На юге, в полосе лесостепи, угрозу представляли кочевники, печенеги или половцы, не имевшие хорошо организованной армии и не умевшие осаждать и штурмовать укрепления. Основной их тактикой была внезапность: неожиданно налетели на конях, захватили скот, пленных, имущество, – что подвернулось под руку, – и столь же стремительно ушли. На северо-западе угро-финские и литовские лесные племена тем более не были способны взять штурмом укрепленное поселение. И если население таких городков было настороже и не допускало неожиданного налета, то враг сразу же уходил искать добычи в другом месте.
Поселение мысового типа было удобно тем, что могло практически беспрепятственно увеличиваться по мере роста населения. Перевалило поселение через вал и ров в поле – ну, что ж, можно выкопать новый ров, отсыпать новый вал и поставить новый частокол. Археологи знают такие поселения сложномысового типа, с двумя и даже тремя площадями, каждая из которых прикрывалась своим укреплением. Выделяют они и так называемый сегментный тип поселения, располагавшегося между двумя озерами на перешейке и защищенного рвами и валами с двух сторон. И здесь также можно было расширять площадь поселения, возводя новые укрепления, в виде лука упиравшиеся концами в водные преграды.