“5 сентября 1934 года, двадцать лет после начала Мировой войны, шестнадцать лет после начала страданий немцев, девятнадцать месяцев после начала немецкого возрождения, прилетел Адольф Гитлер в Нюренберг, чтобы принять участие в смотре партийных рядов”. Таким длинным предложением предварялся на экране показ этого своеобразного шедевра.
Главный режиссёр фильма Лени Рифеншталь так объясняла причины вдохновения у большого творческого коллектива во время работы над сложнейшей организацией съёмок, беспримерной для того времени, и затем длившегося почти год монтажа. “Надо было пережить с немцами то изумительное превращение за девятнадцать месяцев подавленного, отчаявшегося народа гибнущей страны, становившейся на глазах одного поколения второсортной колонией мировых держав, - превращение в полную непоколебимой веры в себя нацию, которая, подобно Фениксу из пепла, возродилась вместе с возрождением Великой Германии, чтобы понять причины, по которым мы работали с самозабвенной отдачей, сознавая, что служим этому возрождению Родины.”
23 сент. 1995г.
Станут ли Сочи столицей России?
Борис Ельцин за последний год едва ли ни половину времени провёл в своей резиденции на Юге. Там прекрасные корты, повсюду цветы и близкое море. Можно ли удивляться весеннему замечанию Президента, - кстати, сделанному тоже в Сочи, - что происходящее в стране ему очень нравится. Как говаривалось в застойные коммунистические времена в определённых кругах: “Знал бы прикуп, жил бы в Сочи”. Очевидно, Президент-то знает прикупы политических преферансов, что позволяет ему взирать на страну отстранясь от неё, через “сочинские” очки.
Мы уже привыкли, что к нему туда высокопоставленные чиновники и дипломаты, иностранные руководители и послы, всякого рода просители госсобственности и всяких благ мотаются по делу и без дела, как прежде в Кремль. Огромное число Указов оформляется его канцелярией там же, у морских пляжей, что влияет на их содержание, так как подавляющее большинство указов просто повисают в воздухе, как будто делаются “из любви к искусству” бумагомарания. Нам остаётся только вздыхать с завистью: из Сочи проблемы страны, конечно же, видятся по другому.
Один ответственный чиновник министерства финансов, просивший не упоминать его имени, заметил, что дешевле было бы перенести в Сочи столицу страны, чем оформлять командировочные и прочие расходы. Похоже, что Президенту и его окружению такая идея тоже очень бы понравилась. Зря, что ли они боролись за демократию и Права Человека?
24 сент. 1995г.
Так Консервативная ли революция?
С лёгкой руки Ю.Эволы, А.Дугина и прочих гуманитариев в наших националистических кругах утвердилась мода на введённую в 20-х годах в Германии в практику политических дискуссий подмену понятия Национальная революция на понятие революция Консервативная. Как всякая мода, пришедшая с Запада, она тяжёлым валом накрыла непривычную к самостоятельности мысли русскую “загадочную душу”, подхватила её и увлекла за собой, позволяя “благородным” западным словом “консервативная” прикрыть отвратительную реакционность и обскурантистскую косность евразийского имперского патриотизма чисто отечественного корня. Получилось, что Национальная революция, прогрессивнейшая социальная революция, призванная совершить качественную реформацию общества, сделать его национально-корпоративным и промышленно-капиталистическим, - эта революция стала ассоциироваться с густопсово народным и полуфеодальным мракобесием, оправдывать нашу туземную отсталость от современной цивилизованности.
В чём же дело? Почему выражение “Консервативная революция” вообще появилось на свет, и какие политические тенденции оно отразило?
Очевидно, не могло быть дыма без огня, это выражение не могло появиться из воздуха и вне связи с политическими потребностями жизни. Однако ван ден Брук, который ввёл его, как гуманитарий был не способен на ясное и стройное выстраивание своих идей. Поэтому свои правильные догадки, интуитивные провидения он облекал в мистическую форму, делая их притягательными для нетвёрдых и незрелых умов. Произошло это вследствие того факта, что в его время не было теории Национальной революции, никто не мог объяснить причин, которые её объективно порождали. А историки и философы без опоры на такую теорию оказались не в состоянии воспринимать проблемы в их целостности и взаимосвязях.