Коммунистическая идеология, которая обосновала советский социал-феодализм, утвердилась в России из-за особенностей внутренних проблем страны. Она гораздо лучше отвечала требованиям сочетания русских народно-земледельческих культурных и духовных традиций, определявших характер производственных отношений в Российской империи, с ускоренной модернизацией страны для сохранения её в качестве державы и, больше того, просто для выживания в качестве государства как такового. Коммунистическая идеология обосновала самую радикальную северную расовую Реформацию средневекового христианства ради прорыва к научно-технологическому обеспечению ускоренной индустриализации, заменив архаично-южное по происхождению православие, которое не в состоянии было дольше выполнять для государства функцию религиозной идеологии в качественно новых исторических условиях, требовавших индустриализации страны любой ценой, на не религиозное идеологическое насилие.
Однако полувековые попытки применить коммунизм для аналогичных задач в странах с мусульманской культурной и духовной традицией неизменно проваливались. Это и побудило исламский мир к поискам собственных форм социал-феодальной идеологии. Такие поиски, в конце концов, привели к исламскому фундаментализму, к исламу в его ранней редакции. В этой редакции для завоевания приверженцев ислама среди низов его первые проповедники много внимания уделяли разработке проблем справедливости и равенства с позиции отсталого родоплеменного общественного сознания, - что делалось в пику господствовавшему в средиземноморье и на Ближнем Востоке монотеистическому имперскому христианству, - наполняя новую религию политическим, в частности антихристианским, антиевропейским, содержанием.
Подтверждение тому, что коммунизм и исламский фундаментализм (или исламизм) выполняли одну задачу, можно обнаружить в частности в поразительном сходстве процессов зарождения и развития контрреволюционных социал-феодальных идеологий и движений в России и в Иране, а также в политических судьбах их главных вождей.
Хомейни, как и Ленин в своё время, начинал политическую карьеру, выступив с решительным отрицанием монархии и с призывами к социальной справедливости как раз с той политической позиции, которая глубоко понятна народным массам, вытесняемым из села в город, где они, традиционно воспитанные на монотеистической этике крестьянского труда и общинной морали, оказываются в растерянности перед буржуазно-капиталистическим характером общественных отношений, не в состоянии понять и принять буржуазный рационализм и коммерческий индивидуализм. И на этом совпадения не заканчиваются. К примеру, яростная теоретическая борьба Хомейни против попыток “привести в соответствие со временем” шиитскую догматику чрезвычайно напоминает борьбу Ленина против любого рода реформизма марксистской догматики. Была в политической судьбе исламизма и самого Хомейни и собственная “революция 1905 года”, была и иммиграция главного идеолога после её поражения, было и возвращение “на Финляндский вокзал” в канун “великой победы революции”. Да и высказывания, вроде: "Все правительства мира должны знать, что ислам непобедим. Ислам и Коран завоюют мир. Подлинная религия должна быть божественной религией. Ислам и есть божественная религия, и потому он должен быть распространён по всему миру”, - такие высказывания по политическому существу дела повторяют, - правда, на значительно меньшей интеллектуальной основе, - те, что произносились вождём всемирной пролетарской революции шестью десятилетиями ранее.