Не то, чтобы она терпеть не могла математику. До девятого класса математика, геометрия тоже были ее лучшими предметами. Как и литература, русский. И чертила она тоже всегда только на «отлично». Чертить Лина любила. Но в 10 классе пришел уже новый учитель, и Лина его не понимала. Математика и геометрия съехали на четверки, а в голове стали темным лесом, о котором лучше и не думать. А поступать Лина всегда хотела на «Регионоведение США и Канады». Не представляла, что это потом будет за работа и специальность, но главными были предметы, которые изучались на этом факультете: география, история, литература, язык. И все-все – про Америку и Канаду, а не отрывками и кусочками, как в школе. Но Лина и не надеялась. Чтобы поступить, там должен был быть очень хороший английский, на специализированную школу, наверное, а Лина училась в обычной. Правда, девочка пока не знает. Она все-таки станет инженером-конструктором, а не только гуманитарием, как собиралась.
– Готовь зверей на посадку, – услышала она Тима. – У меня сейчас все будет готово. Кто не успел, тот опоздал.
И задумался.
Тим не знал. Можно или нет. Корабль был построен, и только не было названия по бортам. У этого корабля и не должно было быть никакого названия. А как это корабль без имени? Но это макетный флот, и, наверное, название все-таки придумать ведь можно, подумал он. Только это должно было быть какое-нибудь высокое и достойное название. Тим решил. Лин. Лина. Ангелина.
– «Ангелина»?.. – услышал он недоуменный вопрос девочки.
Но у Тима все было не просто так.
– Это потому что «Ангелина» – как «Ангел». Должно быть какое-то значащее имя. И в то же время это ведь просто корабль. Чтобы не поминать имени Господа всуе. И Его Ангелов. Лучше так. «Ангелина». Потому что такими именами корабли всегда называли и называют. «Слава Екатерины». «Император Павел». «Императрица Мария»… Список можно продолжить, – уже улыбнулся он.
Лина улыбнулась тоже. Как она знала все про прежнюю Америку и прерии, что только можно было найти или прочитать, также Тим знал все про корабли. Он еще раз оглядел новый макет. И они с Линой пошли к морю.
Бригантина закачалась на волнах. Лина улыбнулась. Знает и умеет Тимка. Борта по носу возносились вверх, громоздились и возвышались друг над другом постройки корабельных помещений, и, казалось бы, такой тяжелый и большой корабль вместе с тем и уносился куда-то к небу. Лина присела к воде. Говорят, можно смотреть бесконечно на огонь и на воду. Только это не все. И на Тимкину работу. Когда просто хорош корабль и хороша даль моря. С солнечным светом. С синим небом.
Тим присел рядом. «Ангелина» – как Ангел», – вспомнила Лина. А Тим? «Тимофей» – «почитающий Бога»… Наверное, рай такой же, как сегодня этот день, подумала она. Только лучше.
– А наш храм – тоже корабль, – вдруг заметил и вспомнил Тим. – Посмотри. Это ведь не просто для слова так сказано: «Ковчег спасения». Их так и строят.
– Да, – тихо отозвалась Лина, вспомнив, как возносятся к небу кресты и купола храма. Синее-синее небо. Вот почему она, наверное, так любит храм и службы, хотя бывает ведь по-всякому. И словно на одном дыхании. И по-другому, когда усталость и словно никаких сил. Раз на раз не приходится. Но храм – это корабль. «Едины парус и душа…»
– Виват, гардемарины, – улыбнулся Тим.
Он не видел этого фильма. Как не видела и Лина. Но песня все-таки была известна. И это были очень хорошие слова, почему-то казалось Тиму. Они отдавали морем, парусами и настоящей дружбой. А еще Федор Ушаков сначала плавал гардемарином. Это был корабль «Святой Евстафий». Первое учебное плавание. А сейчас у России есть такой эсминец: «Адмирал Ушаков». Эскадренный миноносец. Когда-то был броненосец береговой охраны. Погиб в Цусимском сражении. Но корабли не умирают.
Он встал. Она тоже. А потом Лина почему-то почувствовала вдруг какую-то грусть. Что ни делай и чему ни радуйся – а все равно ведь всему приходит конец. Как сейчас. Красив, хорош кораблик – а дальше? И тогда остается только море. Пустынное, соленое, горькое море. Как Куликово поле.
Тим тоже уже был словно не рад. Какой-то чужой и непонятный. Лина не знала. Это ведь был не первый его корабль. Иногда бывает. Словно какая-то тайная память. Словно кто-то толкнет под руку. Море, и корабли, и солнце – а все равно ведь нет смысла. Все равно ведь – тоска. Словно это не песня. Словно это про самого тебя:
А потом он повернулся к Лине. Уже прежний, знакомый Тим. Она не знала, как так получилось. Он тоже не знал. Он просто взял ее за руку. Торжествующе и радостно: