На мои возражения собеседник заметил, что Китай лишь создает впечатление, главным образом для внешнего мира, что у него нет никаких спорных проблем с Индией: обе страны признают «панча шила», между ними развивается сотрудничество и т. п.
Он обратил мое внимание на то, что в условиях недостаточной международно-правовой фиксации границы и неясности привычной традиционной линии фактическое реальное обладание той или иной территорией приобретает решающее значение. Начиная с 1954 года, подчеркнул он, Китай главные усилия направляет на то, чтобы путем ввода своих войск и гражданской администрации закреплять за собой спорные участки. Постепенно продвигая свои погранпосты в не контролируемом никем западном районе, китайцы достигли, как они считают, законной традиционной линии границы. Одновременно Китай стал обвинять Индию в том, что она якобы нарушает традиционную линию границы в центральном секторе и по «линии Макмагона»[15] путем выдвижения своих аванпостов. Японская газета «Асахи» сообщила в конце 1958 г. о том, что в Пекине опубликованы географические карты, на которых по-новому даны очертания индийско-китайской границы.
23 января 1959 года Чжоу Эньлай направил письмо Неру, в котором заявил, что граница между Китаем и Индией не установлена и не оформлена договорами и соглашениями. Китайцы предъявили претензии на территории площадью 125 тысяч квадратных километров. Индия считала, что хотя единого договора о границе и не было, но все ее участки были определены различными соглашениями либо традиционно признавались обеими сторонами.
В августе — сентябре 1959 года произошли вооруженные столкновения на китайско-индийской границе в районе Ладака. Советский Союз призвал 8 сентября 1959 года решить китайско-индийский спор путем мирных переговоров[16]. Чжоу Эньлай в письме к Неру от 7 ноября 1959 года предложил отвести китайские и индийские войска за 20 километров от «линии Макмагона» на восточном участке и от линии фактического контроля на западном участке. Позже в беседе Хаджмеди сказал: «Теперь ясна тактика китайцев. Достигнутую ими линию фактического контроля они считают выгодной для начала переговоров и подготовки общественного мнения к визиту премьера Госсовета Чжоу Эньлая в страны Европы и Азии».
Знакомство с документами показывает, что предложение от 7 ноября 1959 года китайцы считали исходным для дальнейших переговоров, рассчитывая добиться признания Индией китайского варианта границы на западном и центральном участках в обмен на признание «линии Макмагона» на восточном участке границы.
В 1960 году я вернулся в Москву. Но я с интересом следил за развитием событий. Китай трижды пытался навязать Индии возобновление переговоров на своих условиях. Не добившись успеха дипломатическим путем, в октябре 1962 года китайцы прибегли к силе, вторгшись на территорию Восточной Индии, а затем предложили отвести войска от линии фактического контроля на 20 километров, уважать эту линию и организовать встречу премьер-министров.
Индия отклонила это предложение, потребовав восстановления положения, существовавшего на 8 октября 1962 года на восточном участке границы, а на западном — отвести китайские войска за линию, предложенную Индией 16 ноября 1959 года.
Твердость индийской стороны заставила китайцев предпринять ряд шагов по дипломатическим каналам.
Мировое общественное мнение оказалось на стороне Индии. 15 ноября 1962 года Чжоу Эньлай обратился со специальным посланием к главам афро-азиатских стран, заверяя их в твердом намерении искать решения вопроса о китайско-индийской границе мирным путем.
Правительство КНР объявило 21 ноября 1962 года об отводе своих войск на север, за «линию Макмагона». Впоследствии китайская сторона вновь заявила о своих притязаниях на эти территории. В 1965 году на одном из приемов в Нью-Йорке я вновь встретил Хаджмеди. В ходе разговора он отметил, что в сентябре 1965 года, когда начались вооруженные столкновения между Индией и Пакистаном, Китай потребовал от Индии снести военные сооружения на границе, как якобы находящиеся на китайской территории. Индия отвергла эти требования. Территориальный спор все еще не разрешен и часть индийской территории удерживается китайцами.
Дни нашей жизни
Руководство института, профессора и преподаватели окружили нас большим вниманием, искренне стремились скрасить наше пребывание вдали от Родины, от друзей и родных. Нас знакомили с достопримечательностями города и пригородов Пекина. Об исторических памятниках Китая написано немало книг. Кое-что удалось повидать и нам в немногие часы досуга. Ограничусь лишь короткими заметками, без которых, как кажется, картина нашей работы и жизни в Китае была бы неполной.
В один из выходных дней нас повезли в Храм Неба, построенный еще в XV веке, при династии Мин. Храм Неба — величественный ансамбль, окруженный целым кольцом садов, парков, прудов. Структура общего ансамбля Храма Неба и основных зданий отличается красотой и своеобразием стиля. Здесь искусно использованы и развиты самобытные традиции китайского зодчества.
Войдя в Западные небесные ворота (Ситяньмынь), мы прошли по дороге, окаймленной с обеих сторон лесом древних кипарисов, и подошли к подножию террасы, имеющей 360 метров в длину. Она соединяет основные строения Храма Неба: Храм жертвенных молитв (Циняньдянь) на севере и Храм небесного свода (Хуанцюньюй) и Алтарь Неба (Хуаньцю) на юге. Эти три строения расположены по прямой линии, идущей с севера на юг. Южная часть ансамбля окружена квадратной оградой, а северная — полуокружной. Это является символом, отражающим представление древних китайцев о вселенной: квадратная форма земли и круглый небосвод.
Храм жертвенных молитв — круглое трехъярусное здание с крышей, крытой яркой ультрамариновой глазурованной черепицей, крыша увенчана позолоченным шишаком. Цвет черепицы, как нам сказали, объясняется цветом неба. Здание стоит на пьедестале из белого камня. Пьедестал трехступенчатый. Каждая ступень окружена балюстрадой из резного мрамора. Издали балюстрада кажется кружевной. Высокая и тяжелая трехъярусная кровля поддерживается 28 гигантскими деревянными колоннами, сделанными из стволов деревьев, привезенных с юга, из Юньнани. Потолок покрыт цветной росписью большой художественной ценности.
Храм этот очень красив. Здесь ежегодно в начале весны императоры совершали молитвы, испрашивая богатый урожай.
Южнее — Храм небесного свода. Его одноярусный купол также покрыт ультрамариновой черепицей и увенчан золотым, шишаком. Купол сооружен из деревянных брусьев, ступенями сужающихся кверху. Краски, которым более двух веков, сохранили удивительную свежесть. Вокруг храма высокая Стена кружащихся звуков.
Сопровождавшие нас китайские преподаватели с гордостью продемонстрировали акустические чудеса стены. Самый тихий шепот доносится по окружности из одного края в другой — и это при диаметре двора около 80 метров. Через маленькие, почти незаметные отверстия в стене звук, даже самый слабый, улавливается и, словно через резонатор, передается по всей ее окружности. Строители использовали явление отражения звука.
Перед ступенями, ведущими в Храм небесного свода, расположены знаменитые каменные плиты — Камень трехкратного эха (Синьиньши). Встанешь на первую каменную плиту и крикнешь или хлопнешь в ладоши — слышишь однократное эхо, на вторую — двукратное, а на третью — трехкратное. Как нам объяснили, плиты находятся на различном расстоянии от отражающей звук круглой стены.
В южной части возвышается мраморный Алтарь Неба. Он имеет круглую форму и состоит из трехступенчатых ярусов. Каждый ярус обнесен перилами из ряда фигурных мраморных столбиков; всего их 360, что соответствует числу градусов, на которые разделена окружность.
15
Линия восточного участка границы между Тибетом и Британской Индией, зафиксированная в 1914 году в обмене письмами между английским представителем Макмагоном и представителем тибетских феодалов. Китайский представитель парафировал конвенцию, к которой была приложена карта с обозначением этой линии, но впоследствии отказался ее подписать.