В мастерских с открытыми окнами сидели кустари и создавали на потребу иностранным туристам «неповторимые шедевры» старины любых эпох и династий. Торговцы-китайцы обмахивались большими мужскими веерами, тянули из чашечек чай и не спеша вели беседы с покупателями. Индийские торговцы более экспансивно зазывали покупателей, развертывая перед ними яркие шелковые ткани, платки и т. п. Все шумело и гудело.
Не все, конечно, китайцы живут в этом районе. В Виктории богатым китайцам принадлежат банки и фабрики, рестораны и пароходы. Они имеют тесные связи с английской колониальной администрацией, правителями Пекина и чанкайшистами на Тайване.
Бурному развитию города и его промышленности помимо чисто объективных причин способствовали еще кропотливый труд его обитателей, прирожденная аккуратность китайцев в работе, связи китайского населения Гонконга с 20-миллионной китайской общиной, обитающей на всем протяжении от Джакарты до Сан-Франциско и от Манилы до Таити. 20 миллионов китайцев в Юго-Восточной Азии и «странах Южных морей» обладают большим экономическим влиянием, спаяны взаимной поддержкой и, не имея собственной территории и своего правительства, являются крупной экономической силой в Юго-Восточной Азии. От Бирмы до Филиппин эти люди живут и трудятся, спаянные сложными, освященными многовековыми традициями клановыми и родственными связями. Их значение намного превосходит их численность. Гонконг, насчитывающий всего 2 процента жителей некитайского происхождения, — один из крупных бастионов делового мира наряду с Сингапуром (76 процентов — китайцы), Малайзией, где китайцы составляют 34 процента населения; в Таиланде 12 процентов жителей — китайцы, в Индонезии — 3,5, на Филиппинах — всего 2 процента, но их влияние повсюду велико.
В Гонконге реальная власть принадлежит «Джокей-клабу», фирме «Жардин энд Мэтисон», «Гонконг энд Шанхай бэнкинг корпорейшн», «Бэнк оф Чайна» и английскому губернатору. Губернаторы приходят и уходят, а монополии и банки остаются. С ними и имеют прежде всего контакты пекинские лидеры. Через «Бэнк оф Чайна» осуществляется контроль над 28 другими банками, принадлежащими КНР в странах ЮВА.
700 американских предприятий обосновалось в Гонконге, где налоги не досаждают большому капиталу.
Китайские бизнесмены постепенно вытесняют старые, засидевшиеся здесь в течение столетия английские колониальные фирмы и теперь устанавливают стрелки часов по американскому времени. Большие, оборудованные кондиционерами лимузины этих китайцев прокладывают путь через людскую толчею в маленьких улочках. Китайские джентльмены безукоризненно одеты, но их кричащие яркие галстуки говорят о моде и безвкусице, пришедшей с противоположного берега Тихого океана. Гонконг дает пекинским властям по крайней мере полмиллиарда долларов прибыли в год.
Гонконг вплоть до установления в Пекине американской миссии связи в 1973 году был главным наблюдательным пунктом США в Азии. Из Гонконга поступала в США информация о внутреннем положении КНР, основных тенденциях ее внешней политики.
В годы вьетнамской войны Гонконг широко использовался американской военщиной. Военные корабли пополнялись здесь запасами продовольствия, воды, горючего.
Все более вольготно в Гонконге себя чувствуют бизнесмены и банкиры китайской национальности. Английские правящие круги прилагают максимум усилий к тому, чтобы не раздражать Пекин, понимая, что Англия не сможет защитить свою колонию, если Китай решит вернуть отнятую у него английскими империалистами территорию. Но подробнее об этом поговорим позже.
Пиджаки, плащи и всю ручную кладь мы оставили в отеле. Вооружившись фотоаппаратами, направились в Коулун. Толпа пешеходов медленно движется вдоль улиц. Кого только здесь не увидишь: китайцы в синих или черных робах, полуголые малайцы, индианки, закутанные в сари, японцы с неизменными фотоаппаратами и множество белых — американцев, англичан, немцев. Разноязычный говор, гудки многочисленных автомобилей, гортанные выкрики рикш — все сливается в один неумолчный рокот.
Прошли несколько кварталов и наткнулись на район бедняков, живущих в лодках. Их владельцы занимаются рыбной ловлей, торговлей, перевозкой людей с судов и обратно. Лодки с навесами вроде кают. Тут и готовят, и обедают, и занимаются рукоделием. Невольно вспомнилось, что этот самый квартал более ста лет назад видел наш знаменитый соотечественник писатель И. А. Гончаров, посетивший Гонконг в 1853 году во время кругосветного плавания на фрегате «Паллада».
Пройдешь несколько кварталов и попадаешь как бы в другой мир: великолепные дворцы, прохладные сквозные галереи, затененные жалюзи или ставнями окон. Тут же солидные, с колоннами старые здания банков и новомодные конторы корпораций. Туда и обратно бегают разносчики, тащат письма, пакеты, входят и выходят англичане, американцы в соломенных или полотняных шляпах, в белых куртках с короткими рукавами и шортах.
Гонконг называют черным ходом в Китай. Четыре миллиона человек, обитающих на этом маленьком клочке земли, никогда не прокормились бы сами, если бы не продовольствие, поставляемое из Китая. Даже вода — товар, покупаемый в Китае. Вовсе не является упрощенным утверждение, что Гонконг можно завоевать просто по телефону. Не нужно посылать танки на Натан-роуд, где помещается резиденция губернатора, или предъявлять ультиматум нескольким тысячам солдат, составляющим гарнизон Гонконга. Достаточно позвонить на насосную станцию и потребовать прекратить подачу воды для четырех миллионов человек, если появится такое желание у Пекина. Но даже в бурные дни «культурной революции» в Китае не выдвигали требования покончить с британским колониализмом в Гонконге. Из Пекина в 1966 году как раз поступило сообщение, что КНР обязалась поставить городу 70 миллиардов литров воды, больше, чем в предыдущие годы. Китайская пословица гласит: никто не сажает грушу, не будучи уверенным, что сможет отдохнуть в ее тени.
Осмотрев Коулун, мы направились в центр колонии — Викторию. Собственно остров Гонконг соединялся в 1960 году с Коулуном паромами японской фирмы «Яумати ферри компани». В 1978 году вошел в строй подводный туннель.
Мы вышли к проливу, отделяющему остров. Взгляд упирается, как в стену, в красно-желтую гору, местами зеленую от травы. У подошвы ее, по берегу, толпятся большие, по-английски солидные дома. Балконы этих дворцов обращены на море, затененные бананами и пальмами. Взгляд скользит выше. Видишь еще более крупные, высокие светлые дома, напоминающие американские небоскребы 40—50-х годов.
…На пароме, который перевозит пассажиров из Коулуна на остров, было немноголюдно: несколько богатых китайцев в белоснежных кофтах и атласных шароварах, в туфлях на толстой подошве и с богатыми веерами, которыми они прикрывали голову, и, видимо, зажиточных китаянок в длинных национальных платьях, с роскошными прическами, на затылке волосы скреплялись большими золотыми или серебряными булавками.
Небольшая группа европейских туристов. Рядом со мной, по левому борту, стоял пожилой, бедно одетый китаец. Я заметил, что мой сосед внимательно меня разглядывает. Затем, оглянувшись и видя, что никто не обращает на него внимания, он тихо по-китайски спросил: «Сулянь?» («Советский?»). Я кивнул.
— Как же это вы определили? — спросил я.
Китаец развел руками:
— Я наблюдал за Вашим поведением. Оно очень отличается от поведения других белых, приезжающих сюда развлекаться или обогащаться. Они ведут себя высокомерно, презирают людей с другим цветом кожи. Я впервые вижу советского человека. Мне очень приятно, — продолжал он, — разговаривать с Вами. Я и мои сыновья многое слышали о Советском государстве. И плохого и хорошего. Я простой рабочий, но я и вся моя семья были бы счастливы встретиться и поговорить с Вами…
Я ответил, что, к сожалению, через несколько часов улетаю из Гонконга. В 16 часов я должен вернуться.
— Я понимаю, — сказал он. — Вы проездом. Прошу Вас… Возьмите на память от Сун Вэйцзяо. — И он протянул мне большой апельсин.
У меня в кармане нашелся небольшой сувенир. Он горячо поблагодарил меня.